Возможно, это было какое-то упражнение, призванное укреплять мышцы. Динамический анализ движений подтверждал это. Спина выпрямлена, руки вытянуты вверх — напряжение… Колени сгибаются, тело распластано по полу — расслабление… Возможно. Но почему движений так мало и почему каждому предшествует такая длительная подготовка?
Поначалу Яан Залек считал, что истинный смысл мог крыться в словах, которые произносил коротышка. Ему удалось записать эти слова. Заселяясь в отведенную ему комнату, маленький гость тщательно и со знанием дела осмотрел все углы и стены — явно надеясь обнаружить прослушивающие устройства и скрытые камеры. К несчастью для него и к счастью для архитерриуса, он не представлял, каких высот наука достигла за прошедшие пять тысяч лет. На этом везение Яана Залека закончилось. Общая продолжительность записи, которую он скормил компьютеру, составила почти два часа, прежде чем программа сумела воссоздать лингвистическую структуру древнего языка, на котором говорил Мехмед. Немыслимо! Неужели за пять тысяч лет человеческий язык настолько изменился? Но большинство данных, доступных архитерриусу, говорили об обратном. Может быть, Древние не были единой расой, и Мехмед принадлежал к народу, уничтоженному задолго до Падения Звездного яда?
Если на эти вопросы существовал ответ, то найти его можно было лишь в одном месте — в Древнем фонде барона Пако. Или на Планете… но в свете последних событий первый источник информации представлялся более доступным. Алларт обещал устроить обещанный визит со дня на день.
Дожить бы до того дня…
Теперь он знал, что означают слова коротышки-Древнего, но что толку? Похоже, что он, подобно федам, круу и перʼтувьора, поклонялся какому-то божеству, которое считал всемогущим. Значит, у Древних существовала религия? Или только у народа, к которому принадлежал маленький бородач?
Если да, то разумно предположить, что она была основана на культе физической силы — иначе ее адепты не призывали бы свое божество во время физических упражнений. Но почему тогда этот Мехмед не призывал его, когда тренировался в другое время? Или он просто отправлял какой-то другой ритуал, не требующий произнесения особых слов? Малыш часами кружил по комнате, словно играл в непонятную игру с невидимым партнером, и игра заключалась в том, чтобы коснуться другого, не дав прикоснуться к себе. Потом принимался за обычные упражнения, которые Яан Залек не раз наблюдал на арене, во время тренировок гладиаторов…
Архитерриус собирался расспросить об аспектах этой странной религии, но сейчас его волновали куда более актуальные вопросы. Например, расположение древних городов и промышленных центров. За этим они с коротышкой проводили часы напролет. Как ни странно, в это время Яан Залек чувствовал себя наиболее спокойно. Он почти забывал о разделяющих их веках.
Совместный труд сближает…
Но стоило им отойти от компьютера, все становилось по-прежнему.
Нет, дело не в таинственных упражнениях. И не в акценте, из-за которого казалось, что коротышка постоянно ругается. Возможно, дело в его странном высокомерии, которым он был пропитан насквозь, как кислородом, которое он излучал, как живое тело — инфракрасными лучами. Не грубом, фальшивом высокомерии выскочек-дворянчиков, неумело скрывающим животный страх за свою жалкую жизнь, а высокомерии искреннем, как дыхание, когда ты не просто уверен в собственной исключительности, не просто не допускаешь сомнения в этом — когда у тебя в принципе не может возникнуть сомнений.
Или это еще не все?..
Яан Залек крякнул, просунул ногу в ботфорт и застегнул. Потом посмотрел на него, словно не мог понять, остался ли сапог прежним, или же с ним произошли какие-то малопонятные изменения. Какая-то мысль крутилась в голове архитерриуса, но он никак не мог на ней сосредоточиться. От напряжения лоб начинал наливаться неприятным тихим гулом, и думать становилось вовсе невозможно.
Потом Яан Залек осознал, что слышит еще один звук — призывные переливы домашней системы оповещения.
Только гостей в такой час не хватало. Единственным посетителем, которому обрадовался бы архитерриус, был Алларт. Впрочем, и это обстоятельство представлялось несколько сомнительным.