Так. Стоп. Два новых и очень интересных слова: «газета» и «оперативный отдел». Последнее вызывало приятное ощущение чего-то надежного и родного. Память, па-а-адъем!
Однако память неохотно выдала пару туманных образов, перевернулась на другой бок и продолжала спать — крепко, как пьяный бомж.
Ладно. Не вышло так — попробуем по-другому.
«Гуманоиды» все так же лежали на песке перед Артемом. А почему бы не проверить у них документы — на всякий случай?
В этой процедуре крылся некий глубокий смысл. Какой именно — Артем не помнил, но тем не менее решительным шагом подошел к первому незнакомцу и принялся выворачивать ему карманы. Чем бы не были пресловутые «документы», их там не оказалось. Зато нашлось несколько грязных тряпок, какие-то железки — винтики, гаечки…
Ого! А вот это уже интересно: прямоугольные пластиковые монеты… если только это монеты. С одной стороны вроде герб — чудище трехголовое, с другой — портрет какого-то мужика в профиль. Там и там — надписи на непонятном языке, больше всего напоминающие арабскую вязь, а цифры почему-то под портретом. Год выпуска, что ли? Нет, вряд ли: цифра пятизначная.
— Эй, что тут творится?
Третий гуманоид, явно родственник первых двух, словно из-под земли вырос. Только что никого не было, и вот нате вам.
— Чего разлеглись, хендрики? — заорал он. — Подъем! Вот налетят смотрители или кто еще похуже, из небесной стражи, устроят вам peпy!
Один из «хендриков» зашевелился и невнятно охнул. Потом перевалился на бок. Наконец, не без усилий, занял сидячее положение, скрестил ноги и замер, схватившись за голову.
— Этот дудук… — проскрипел он наконец. — Дерется дужно. И у него амка древняя. А может, и не амка, но из металла всяко. Только он ее не дает.
Ни дать ни взять маленький мальчик, у которого только что отобрали любимую игрушку.
— А нечего к нему лезть, — хмыкнул «новенький».
— Да он словно дохлый был…
— Согла-а-а-асен, — протянул новичок, внимательно разглядывая Артема. — На бароновых не похож. Может, засланный?
— Кем? — в голосе Безносого было столько обиды, словно это его несправедливо заподозрили в стукачестве.
— У тебя, Брам, брень, что у песчаной гусеницы. Кто у нас крюков засылает? Барон.
— Э-э-э… Погодите-ка, погодите… — вмешался Артем. — Никакой я не крюк…
А может, он как раз и есть крюк? Откуда ему знать? Он же ничего не помнит. Ничегошеньки!
— А если не крюк, то откуда ты тут взялся?
— Ну… — протянул Артем. — Не знаю. Знал бы, сам сказал.
— Все бы ничего, только дерется он не по-нашему, — проворчал Верзила, поднимаясь с земли.
— И что нам с тобой делать, дорогой?
— Запай его, Алларт, и всех делов, — подсказал Безносый.
— Только попробуй чего выкинуть, враз замочу, — прорычал Артем… и только потом осознал, насколько глупо это звучит посреди пустыни.
Ладно, попробуем убедить ребят по-другому.
— Подходите, — заявил он, вставая в боевую стойку. — Хоть по одному, хоть все разом.
— А может, бросим его тут? — с сомнением глядя на Артема, предложил новичок, которого, судя по всему, звали Аллартом. — Пусть смотрители разбираются.
— А он им и ляпнет, что нас видел?
— Да и пусть ляпнет. Ты сам-то на него погляди. Одежка не одежка… А говорит так, словно только научился. Рыкает: «р-р-р…». Точно с Диска свалился.
— Может, так оно и есть.
— Нельзя его тут оставлять, Алларт, — снова подал голос Безносый. — У него аммушка древняя. Ни разу не закисшая. Если Ритс узнает, что ты такую упустил, у него брень посыпется.
— А что делать? — взвился третий. — Отнимать будешь? Мало он тебя отделал?
Алларт смачно сплюнул в песок.
— Что у вас сразу «отнять» да «отобрать»… Тоже мне… гангстеры.
— Сам-то тоже… — начал оправдываться третий.
Однако Алларт только отмахнулся от него, как от мухи, повернулся к Артему и смерил его пристальным взглядом.
— И в самом деле, буг отмороженный… Знаете что… Давайте-ка отведем его к Ритсу вместе с амкой его. Пусть Ритс решает, что делать.
— Уж Ритс решит, так решит, — проворчал третий, зло косясь на Артема. — А насчет той аммушки они не врут?
Артем продемонстрировал пистолет. Он уже понял, каким словом тут окрестили его оружие.