Оставив юношу на пороге, Павел Иванович умчался, засучивая на ходу рукава сорочки.
— Граждане, знаете, куда умчался наш Павлуша? — весело объявил черноволосый красавец. — За рабсилой для переноски стола товарищу. Но раздобыть рабсилу Павлуше не под силу! — почти пропел он.
Целлулоидный козырек метнулся в его сторону.
— Виктор Алексеевич, попомните мое слово: поплатитесь вы когда-нибудь за свой язычок! — Козырек нацелился на Кирилла, все еще стоявшего в дверях. — Присаживайтесь, пожалуйста! И не обращайте внимания на наших мужчин: они просто невежи. Конечно, острить легче, чем принести стол...
Мрачный мужчина оторвал взгляд от чертежной доски.
— Я отказываюсь работать в таких условиях, — произнес он каким-то скрипучим голосом. — Второй день не могу распутать ответственный узел из-за вашей трескотни, Наденька... Лучше занимались бы чертежом, его нужно было сдать еще вчера.
Чертежнице не понравилось замечание, сделанное при новичке, на щеках ее проступили красные пятна.
— Не учите меня жить, Петр Александрович! Вы пока еще не мой начальник и вряд ли им когда-либо будете, да! А если бы вы были настоящим мужчиной, — последнее слово она особенно выделила, — вы бы помогли принести стол для товарища.
Присевший было Кирилл поднялся в большом смущении: он с опозданием понял, из-за чего разгорелся весь сыр-бор.
— Простите, я сам принесу... А где взять стол?
— Сегодня вы пока еще на положении гостя! — любезно промолвил черноволосый инженер, вставая. — Идемте, Шитиков, докажем столь несложным способом, что мы мужчины.
Он еще раз категорически отверг услуги Кирилла, а проходя мимо полной копировщицы, сложил пальцы пистолетом и прищелкнул языком, словно выстрелил; девушка вздрогнула и смутилась. Он, видно, был большой шутник, этот Виктор Алексеевич!
Едва дверь за мужчинами закрылась, словоохотливая Наденька объяснила новичку, что Петр Александрович Шитиков — точно такой же чертежник, как она, и зарплату получает такую же, поэтому он не имеет никакого морального права делать ей замечания, что Виктор Алексеевич Одинцов — очень милый человек и хороший инженер, но его шуточки и работа над диссертацией в служебное время не доведут до добра.
Кирилл, вероятно, услышал бы еще немало интересного, если б от сильного удара ноги Одинцова дверь не распахнулась. Молодой человек бросился помогать нести стол.
— Лучшее место в комнате — промеж двух роз! — объявил Одинцов, когда новичка устроили между Наденькой и Людой.
Вернувшийся Павел Иванович казался сконфуженным: не решившись беспокоить сотрудников, он тем более не осмелился снять с работы грузчиков, которые были в подчинении Драгина. Как он обрадовался, видя, что все улажено!
— Гениально! Это вы придумали, Виктор Алексеевич?
— Коллективная мысль, — скромно объяснил тот.
— Оч-чень хоррошо! Оч-чень!
Зайцев еще долго не мог успокоиться и то принимался славить инициативу своих сотрудников, то, пощелкивая пальцами по фанерной крышке, восхищался какими-то будто бы необыкновенными качествами стола, доставшегося технику. «Смешной чудак!» — подумал о нем молодой человек. Но когда Кирилл, вспомнив свое столкновение с прорабом, решил поиронизировать над стариком, Павел Иванович насупил белесые брови.
— Драгин не простой орешек, его не сразу раскусишь, верьте слову. Полагаю, вы, Кирилл Васильевич, так же как и я в свое время, еще измените суждение о старике. Дай бог нам с вами вместе построить за свою жизнь столько, сколько он поставил зданий в одной матушке Москве. Да что мы — наш, как выясняется, общий учитель, почтеннейший Тарнаев-Тарловский, почитал большой удачей для себя, что студентом работал у Драгина на строительстве Казанского вокзала. Так-то, батенька!
Чуткий Павел Иванович заметил смущение Кирилла.
— Сие не значит, друг мой, что нам с вами не придется воевать с Драгиным. Придется, и не единожды. Старик пришел сюда первым и успел-таки наломать дров. Но все поправимо, Кирилл Васильевич, все будет хоррошо! — Во время разговора он пытался согнать со своего стула жирного кота, появившегося неизвестно откуда, но тот, считая, что с ним играют, лишь отмахивался лапкой от логарифмической линейки. Вдруг Зайцев шлепнул себя по лбу — Мне ж к двенадцати ноль-ноль треба сдать заявку на механизмы!.. Попаситесь, голубчик, по объектам вашей будущей деятельности, пока я буду заниматься этой скучной материей. В столовой встретимся!