— Я тебе завтра отдам! — пообещал он, расплатившись.
— Только непременно завтра, слышишь? Причем с утра пораньше. А то я и часу не проживу без этих двадцати пяти рублей!
В электричке Кирилл принялся рассказывать о недавнем совещании в министерстве, на котором побывал его шеф. Если осуществятся намечаемые планы, то их отдел займет важнейшее место в тресте, может быть, даже решающее. Ведь без железной организации работ невозможно наращивать темпы производства. Кое-что удается делать и сейчас, но то ли их ждет?!
Лера закусывала нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. Кирилл обиженно смолк.
— Прости, милый! — Она чмокнула его в щеку. — Я сегодня пьяная. Но мой смех к тебе не имеет отношения, честное слово! Это я чеховскую Абиссинию вспомнила...
— Какую Абиссинию?
— Не скажу, а то ты еще больше обидишься.
— Я не любопытен. Пожалуйста, не рассказывай!
— Я тебе уже говорила, Кирюша: тебе надо всегда улыбаться. А ты изо всех сил стараешься выглядеть серьезней и старше. И это тебе не идет... Хочешь, скажу, на кого ты был похож в ресторане? — вспомнила она. — Не обидишься?
Он пожал плечами.
— Ты мне совсем, совсем маленьким мальчиком показался. Мама послала мальчика купить что-то нужное для хозяйства, а он истратил деньги на .баловство. Ему и приятно и боязно, что от мамы влетит. Сознайся: ее деньги тратил?
Кирилл оскорбленно молчал.
— Я знала, что обидишься. И это тоже доказывает, какой ты еще маленький... Ну, чего молчишь?
— Слушаю, что взрослая скажет.
На этот раз Лера не улыбнулась.
— А вот тут ты не прав. Мне все чаще хочется почувствовать себя снова маленькой и чтобы кто-нибудь обо мне заботился. А я, к сожалению, выросла, давно знаю всему цену. Например, знаю, что на зарплату техника нельзя угощать концертами и ужинами. И это не может не тревожить меня. Небось в долги влез, дурачок?
Кирилл и виду не показал, что она попала в точку. Деланно хохотнув, он спросил небрежно:
— Сколько тебе нужно? Могу одолжить. Не сегодня, понятно.
— Мне нужно одно: чтобы ты не делал из-за меня глупостей, Кирилл. И если ты мне друг, настоящий друг, то сегодняшние ресторанные расходы мы делим поровну.
— Друг, друг... А если меня не устраивает это слово? Не далее как сегодня Одинцов тоже просил считать его другом.
— А разве вы не друзья? По-моему, он очень хорошо к тебе относится.
Что мог Кирилл ответить на это? Пузырьки молодого шампанского, купленного на деньги Одинцова, еще продолжали играть в его крови.
— Меня, Лера, больше интересует твое отношение ко мне. Учти, ты еще не все свои грехи замолила.
Она покачала головой.
— Мне нечего замаливать пока что.
— Пока что?
— Да. Но если ты не перестанешь подозревать меня в том, чего не было...
— Уже перестал.
Глядя в вагонное окно, Лера задумчиво заговорила:
—До чего странно устроен человек! Вот рядом с ним счастье — протяни руку, и, кажется, можно потрогать его... Почему же манит то, что далеко, несбыточно?
Приняв сказанное на свой счет, Кирилл демонстративно отодвинулся от девушки. Она не заметила этого.
— Вот сейчас я жду, как счастья, отпуск. Но разве это счастье? Месяц промчится быстро, а что меня ждет по возвращении в Москву? Та же служебная нуда?
— И нудный, оттого что слишком близкий, друг. — Он отодвинулся еще немножко.
Только сейчас Лера заметила его манипуляции, притянула к себе и, оглянувшись на дремлющего в углу вагона пассажира, стала целовать. Но почему же не было в этих поцелуях ощущения той самоотверженной отдачи всего себя, той полноты, которая и есть, наверное, верный признак любви. Как ни влюблен был Кирилл в девушку, он чувствовал это.
Алебастр, цемент и другие сыпучие материалы доставлялись на стройку навалом или в бумажных мешках. Мешки рвались, материал распылялся, а если шел дождь, превращался в жидкую кашицу. Разгрузка была мучением для работниц: мельчайшая пыль пробивалась сквозь маски с респираторами.
Инженер Одинцов закончил разработку герметического бункера для сыпучих материалов, в механической мастерской сделали шесть опытных образцов. На алебастровом заводе под Москвой железные конусовидные коробки доверху заполнил белый порошок, грузовик привез их на стройку. За все это время — от завода до растворного узла — не просыпалось ни пылинки.
— Хорошо, оч-чень хоррошо! — Павел Иванович Зайцев попробовал, как открывается дроссельная заслонка, для чего-то пощелкал пальцем по стенке бункера. — Ну что ж, еще одну из малых проблем можно считать решенной. С вас магарыч, Виктор Алексеевич.