Изобретатель делал вид, что его мало интересует, как отнесутся окружающие к его конструкции. И все же не удержался, чтобы не кольнуть молчавшего Кирилла:
— А Малышеву мой ящик не нравится.
— Что вы, бункер замечательный, — спохватился тот, — не чета моим деревяшкам.
Да, это не столы-подмости, которые за полдня сколотит любой плотник, укажи только размеры! Здесь каждая деталь продумана и точно рассчитана, чтобы обеспечить минимальный вес, полную герметичность, безотказную работу конструкции. Оригинальное крепление настенных кронштейнов — мелочь будто бы! — хоть скопируй для бытовых нужд. Скоро ли Кирилл сможет самостоятельно разработать что-нибудь подобное?
Одинцов обратился к прорабу, уставившемуся в оконный проем:
— А почему Василий Федотович молчит?
— Другое заботит меня, товарищи начальники, — ответил старик. — На што мне подойник, если коровка не доится?
— Какая коровка? — не понял инженер. — И почему у вас, Василий Федотович, так тихо?
Электрик, забравшись на стремянку под потолок, тянул проводку. Две женщины-разнорабочие в глубине каменного коридора накладывали мусор на носилки. Но не было видно каменщиков, не было штукатуров. Среди голых стен гулял прохладный ветерок.
— Сейчас узнаем почему. — Ястребиный взгляд Драгина разглядел десятника, неторопливо поднимавшегося по лестничному маршу.
— Я ж вам, Гуляев, еще вчера наказывал: мелочь по мусоропроводу спускайте. А вы тут што за помойку развели?
— Горбылем забит мусоропровод, Василий Федотович! — сознался подошедший десятник. — Виноват, недоглядел.
— Горбылем? Отчего не бревнами? Увидели дырку и рады — суют, что ни попадя, еж вас ешь! — Сплюнув, старик ушел.
Одинцов спросил у десятника, почему приостановлена установка перегородок. Инженера это сейчас особенно занимало: алебастр, доставленный с завода в его бункерах, идет на приготовление раствора для штукатуров, если не нужен раствор — не нужны и бункера.
Сняв фуражку, десятник вытер платком лоб, сверкавший белизной, что так не вязалось с его загорелым лицом.
— Зашился наш Василь Федотыч! Думаете, он из-за мусора взбеленился? Стены во-он куда вывел, до шестого этажа, а с перегородками зарез...
Оказывается, Драгин, действуя по переиначенной им самим пословице: «Поближе положишь — поближе возьмешь!», создал на площадке большой запас кирпича. По графику же полагалось одновременно с кирпичом завозить и шлакобетонные блоки для перегородок и бетонные плиты сложного профиля — балконные и лестничные. Заботясь о фасаде, так сказать, лице здания, которое прежде всего бросается каждому в глаза, старик считал, что с остальным он всегда «вылезет». Не будет одних плит — заменит другими, только и всего! Но, как говорится, нос вытащил — хвост увяз.
Директор завода железобетонных плит, видя, что готовые изделия заказчик не вывез в срок, передал их другой организации. А тут новая неприятность: на шлакобетонном заводе, откуда доставлялись блоки, случилась авария. И если шлакобетонные блоки удалось достать в другом месте, то с плитами дело осложнилось, хотя на заводе всю неделю безвылазно сидел снабженец Пасько, правая рука Драгина.
И это не все. Теперь, когда привезут плиты, их будет нелегко подавать на перекрытие: потолочные балки уложены, стены поднялись выше шестого этажа. Придется просовывать материал в оконные проемы, а это и неудобно, и накладно, и задержит установку рам. Так одно цеплялось за другое.
— Просунем, не беспокойтесь! — Вернувшийся Драгин сразу догадался, на что жалуется десятник. — А вы, Гуляев, чем плакаться, глянули бы, на что лестничный марш похож! Говорил я, еж вас ешь, досточками покрыть ступени?
Десятник ушел, Драгин подвел инженеров к дверному проему, из которого наружу козырьком были выпущены выносные леса.
— Шкаф просуну, не то что...
— А по перекрытию как разносить будете? На носилках? Эдак мы с вами, дражайший Василий Федотович, до козы дойдем, — сказал, набравшись духу, Павел Иванович и низко нагнулся, показывая, как «козоносы» тащат на спине кирпич.
— Тяжело мне, хлопцы, столько дел сразу вершить, — неожиданно признался Драгин; его лицо казалось более худым, чем всегда, морщины отпечатались квадратами, словно старик спал, положив щеку на фибровый чемодан. — На ценсию, видать, пора.
Добрейший Павел Иванович уже жалел о том, что расстроил прораба. Похлопав его по плечу, он заявил, что такой старик любому молодому даст сто очков вперед. Не нужно только ломать графики, это сразу нарушает поток...
— Поток, поток!.. Боюсь, как бы не остаться, простите, без порток, если завод снова подведет...