— Ты можешь не верить мне, но я не ожидала встретить его... Клянусь жизнью мамы, что я не лгу!
— Ну, конечно... Мы маленькие девочки... Мы только вчера народились на свет.
Лера покачала головой, светлая прядь попала ей на глаза, и она нетерпеливо откинула ее в сторону рукой.
— Я не девочка, Кирилл... И если уж ты так заговорил, то знай все... Я была замужем, Кирилл...
Он не смог скрыть свою растерянность: значит, она, рассказав ему о себе все, умолчала о главном. Впрочем, главное ли это? Какое значение имеет то, что было в ее жизни до него? Он ведь тоже не отчитывался перед нею за то время, пока не знал ее, Все это Кирилл, сбиваясь, высказал Лере.
— А если....если это было уже после нашей встречи? — ее глаза были полны слез...
— Ты... ты пьяна, Лера! Что ты болтаешь?
— Ой, голова кружится, сама не знаю, что говорю! Не слушай меня, милый!.. Зачем ты не приехал ко мне, когда я тебя звала? Ведь о тебе одном я думала все время. Если б можно было вернуть хоть один день жизни!.. Ну, хочешь знать все?
Ее слова, а еще больше выражение ее лица испугали его.
— Успокойся, — сказал он. — Успокойся и замолчи.
Лерины слезы закапали на мраморную доску. Сидевшие за соседним столиком старшеклассницы потрясенно переглядывались. Кирилл подозвал официантку и расплатился.
Чужая девушка вышла с ним на улицу! Припухшее от слез лицо не потеряло привлекательности, какой-то мужчина, засмотревшись на Леру, чуть не оступился. А Кирилл не видел ничего.
— Ты проводишь меня? — спросила она неуверенно.
— Что за вопрос, конечно...
Они промолчали всю дорогу. Кирилл не знал, о чем с ней говорить. Чужой, бесконечно чужой человек шел рядом. Невероятно, что еще сегодня он мог думать о каком-то кольце. Дотронувшись до карманчика, он проверил: здесь ли оно?
«До чего все-таки была права Юлька, ах, до чего ж права! — с горечью повторяла про себя Лера. — Не надо было ничего говорить ему. Мужчине не понять этого, даже самому лучшему. Да и кто вообще поймет, как порою все складывается одно к одному?!»
Разве ты виновата, что за тобою заехали на машине, предложили с комфортом довезти до самого дома? Или в том, что в гостинице автостанции, как на грех, не оказалось свободных мест и пришлось устроить привал у костра на лесной опушке? Быть может, в одном ты виновата — в лишнем глотке вина из термоса. Но кто знал, что за коварная штука это вино, охлажденное в термосе. Сладкое, приятное на вкус, будто бы вовсе некрепкое, оно скоро разобрало тебя так, что кружилась голова, и звезды в небе начали водить хороводы, и хотелось обнять весь мир — до того было хорошо. И ты с благодарностью пожала руку человека, устроившего для тебя этот праздник.
Задержав твою руку в своей руке, он полунасмешливо, полупечально рассказал, что поссорился со своей невестой и, похоже, навсегда. Она оказалась слишком ревнивой. Нет, нет, курортные дивы тут ни при чем! Она приревновала его к некоей девушке из Слободки, из-за которой он сделал умышленную остановку по пути на юг. И ревновала она не без оснований: с первой встречи на Садовом кольце он запомнил эту девушку, искал ее всюду на земле и на воде, и так далее в том же духе.
Ты шутливо погрозила ему пальцем: давайте не будем считать эту слобожанку провинциальной дурочкой. И, пожалуйста, не надо портить такой чудесный вечер! Самая ревнивая невеста простит своего жениха, если он ведет себя хорошо...
Тяжело вздохнув, он стал устраиваться на ночлег. Он хотел демонстративно лечь на землю, предоставив даме плед и кожаное сиденье, вынутое из машины. Но ты не разрешила ему лечь на отшибе: места хватит для двоих. И он растянулся подле на пледе, его голова была рядом с твоей на кожаной подушке.
Громкий всхрап, который раздался вдруг в ночи, рассмешил и, пожалуй, чуточку обидел тебя: хорош кавалер, уже спит! А впрочем, устал, бедный, просидев столько часов за рулем. И это сделало его ближе и понятнее. Ты даже помогла ему повернуться на правый бок, чтобы он больше не храпел. И не сняла руку, которая случайно легла на твое бедро и там застыла...
А когда ты заснула, точно провалилась, тебе показалось, что рядом с тобою милый, он обнимал тебя, и ты не сразу поняла даже, где сон и где явь. И уже не вырваться из сильных, ласковых, беспощадных объятий, и нет смысла кричать, и некому жаловаться...
— Ох, не надо было мне то вино пить!
Она не заметила, что говорит вслух.
— Голова болит? Дома пирамидон прими, как рукой снимет.
Нет, не сегодняшнюю красную шипучку она имеет в виду, но зачем Кириллу знать это?
Он проводил ее до самой дачи. Окна в доме были темны, наверное, тетя с дядей уже легли. Лера спросила неуверенно:
— А ты... ты не зайдешь ко мне?