– Вижу, – я жалостливо оглядел ее. Мимолетная улыбка пронеслась по моим губам. Я был рад ее видеть. И мне сильно хотелось обнять ее, прижать к себе, продолжительно поцеловать, но я не был уверен, что того же хочет Алина.
– Я скучал. Сильно скучал. Как только могу позволить себе скучать. Я бы так хотел все изменить. Я бы не пошел туда, если бы знал, что затеяла Яна. Вернее, что она позволит себе сделать. Я ничего не мог противопоставить. Ты же знаешь, что я люблю тебя и буду любить тебя больше жизни. Ты – мое все.
Она кивнула, как болванчик, рефлекторно, словно такие речи она слышит каждый день, и это ее не удивляет.
– Скажи мне что-нибудь, – вынуждающей интонацией попросил я.
– Что я могу тебе сказать? – Алина взглянула на меня исподлобья.
– Я хочу услышать, что и ты меня любишь.
– Не могу этого сказать. Ты предал меня.
– Я понимаю. Я поступил как кобель. Самый настоящий.
– Самое ужасное, что ты мне клялся, что никогда в жизни мне не изменишь. Что ты любишь только меня, – чуть эмоциональнее заговорила она.
– Я до сих пор тебя люблю…
– Это уже не имеет никакого значения, – после краткой паузы погрустнела Алина.
– А для меня имеет. Кто тот парень? – настойчиво спросил я.
– Я с ним живу. Это Эрик, – без утаек призналась она. В ее голосе не было ни капли стыда, но я и не осуждал Алину. Она имела на это полное право. – Мы не встречаемся. Спим в разных комнатах. И между нами пока ничего нет, если ты об этом. Мне слишком сложно. Ну, после тебя…
– Что значит «пока»?
– Он мне нравится, а Эрик… он любит меня пять лет.
– И что? Будешь с ним? – начинал злиться я.
– Ну ты же живешь с Яной. У вас даже ребенок общий. Не тебе меня в этом упрекать! – интонация Алины тоже стала суровой.
– Мы с ней тоже… не особо ладим. Я к ней даже не прикасаюсь – мне противно, – смягчился я, приуныв.
– Однако это не помешало тебе трахнуть ее, – из голоса Алины сталь не пропала.
– Я не понимал, что происходит. Даже думал, что это пьяный бред. Она спустила с меня штаны и сама все сделала, – откровенно заговорил я, глядя своей любимой прямо в глаза. Она часто заморгала, видимо, пораженная такой откровенностью. – Я не вру. Не в моих интересах лгать тебе.
– А ты делал тест на отцовство? – с надеждой спросила гораздо лояльнее Алина. Я ответил незамедлительно.
– Да. Ребенок мой.
– Как зовут хоть?
– Максим. Я его очень люблю. Это единственное, что радует меня по жизни. Мой сын. Больше… мне незачем жить.
– Выглядит пессимистично, – передразнила меня Алина, попытавшись разбавить напряжение.
– Да, все так. Я ненавижу Яну. Правда. У меня ничего к ней, кроме… презрения и отвращения. Она мне в прямом смысле противна. Не было ни дня, чтобы я не думал о тебе и не сожалел о том, что пошел на эту дурацкую вечеринку. Черт же меня дернул так нажраться! – я начал хвататься за голову. Алина подошла ко мне и положила руку на мое плечо. Я медленно поднял голову и увидел улыбающееся лицо любимой. Она была так близко, я ощущал тепло ее прекрасного тела. Я так скучал по ней.
Я потянулся, чтобы поцеловать ее в губы, но она повела головой в сторону и, опередив меня, ласково чмокнула в щеку. Я размяк. На душе стало так светло, так хорошо и приятно. Это было прекрасно.
– Иди домой, Никита. Нам больше не о чем говорить, – опечалилась Алина.
– Но… я думал, мы с тобой… – все еще зачарованный этим поцелуем, пробормотал я.
– Что? Что мы с тобой? Нет, мы больше ничего с тобой не можем. У тебя своя жизнь, у тебя ребенок, жена, пусть ты ее и не любишь, а у меня своя жизнь, – неотступно произнесла Алина. Опять предательские слезы подступили к глазам, и я отвернулся. Алина погладила меня по спине. У меня от этого желанного прикосновения пробежались мурашки по телу.
– Постарайся смириться, – прежде чем уйти, тихо скала она, – у меня почти получилось.
Алина пошла прочь, лавируя между безликими людьми. Я обернулся, чтобы проводить взглядом ее грациозную походку.
Когда я выходил из галереи, настроение мое было хуже некуда. Меня неотвратимо влекло к Алине. Я не мог с этим чувством ничего сделать. Я не мог позволить ей просто так смириться. Я должен был что-то срочно придумать.