— Невероятно, но Нирен Шода еще в сознании! Но, судя по всему, не может покинуть ловушку! В таком случае…ОТСЧЕТ ПОШЕЛ! ПОВТОРЯЙТЕ СО МНОЙ, ЗРИТЕЛИ! ДЕСЯТЬ!
Я зарычал, изо всех сил напрягая мышцы.
Бестолку. Я был вмурован в цельную глыбу льда — полностью, по самые глаза.
— ДЕВЯТЬ!
Думай!
Ускорение мышления!
Взорвать маркеры на спине, руках… Черт побери, я почти пуст, есть только на спине и одной ноге!
А если бы даже и не был, я сейчас черт знает на какой высоте вишу, я не смогу полностью разрушить лед вокруг, и, будучи в него вмурован, рухну вниз вместе со всей глыбой! Как я приземлюсь⁈ Да как хренов бутерброд, Шодой вниз!
А если смогу разрушить, то отдачей себе зубы выбью! И мозги следом! Да меня в этом гробу в фарш перекрутит! А-а-а!
— ВвОоСсЕеМм… — искаженной и замедленной записью ревела толпа вместе с Миком.
Стоять, у меня еще есть маркер от удара льдом, и он мощный! Не может не быть, он с бешеной скоростью в меня врезался! Вернее, их там сразу пять…
Но… они только спереди, на плечах, груди и бедрах такой, а множитель со спины почти не ощущается. Лед сжимает крепко, но аккуратно! И он везде!
Я попытался создать и активировать Множители от льда, но они практически не ощущались.
… вот если бы, если бы у меня был способ умножить старый, сильный маркер повсюду, везде сразу…
— СссЕееМмм….
Стоп.
УСКОРЕНИЕ.
БЫСТРЕЕ! ЕЩЕ БЫСТРЕЕ!
У меня ЕСТЬ такой способ!
Я же научился растягивать маркер на площадь! Буквально день назад!
Осталось узнать, считается ли поверхность моего тела…
С замиранием сердца я расшатал незримые рамки множителей… сначала одного…
Маркер лениво расплылся по большей части тела.
И я сразу же активировал Отражение… но не только в том направлении, в котором шел изначальный удар — а во всех, что шли вовне тела.
Хлопнуло, лед вокруг затрещал… но выдержал, покрывшись сеточкой разломов.
— ШшшшшЕеееееСсссссТттттт….
Мало!
Я лихорадочно растянул второй, третий, четвертый, пятый маркеры, сразу же активируя каждый, четыре хлопка слились в один — и окружающий айсберг затрясло, а я будто оказался закопан в куче песка или гранулярного сахара. И задохнулся от резкой боли в самых беззащитных местах — горло, глаза, пах…
Лед буквально размололо. Часть набилась в рот, несмотря на стиснутые челюсти.
И я начал ну ооочень медленно тонуть, будто в тех самых зыбучих песках.
Бл***.
Вторя моим мыслям, толпа затянула:
— ПппппЯяяяяТттттт…
Какого черта они продолжают считать⁈ Я жив, я еще в сознании, я не в нокауте!! Я НЕ ПРОИГРАЮ!
Лицо начало ощутимо жечь огнем от огромного хренова огненного торнадо, которое Тодороки был готов послать в мою сторону.
Плевать. Плевать, я сказал! Ко мне вернулась хоть какая-то подвижность — а значит, я выкарабкаюсь!
— ЧчЕеТтЫыРрЕе!
Напрягая до зубовного скрежета и скрипа зубов все мышцы, я слегка развернулся и вытянул руку немного, царапая о стенки ледяной ниши — и подбросил себя максимальным множителем со стопы!
— ТРИ!
Плечи, пальцы и даже лицо до крови резануло осколками и краями морозной ловушки, пошла кровь, но главного я добился — я сумел достать до края твердого льда. Подтянулся…
— ДВА!
— А-а-а-а!!! — заорав, таки вытащив обоженное и обмороженное тело из ловушки — и таки не убившись в процессе.
— ВЫ ТОЛЬКО ПОСМОТРИТЕ! С НАШИМИ МОЛИТВАМИ И БАРАНЬИМ УПОРСТВОМ, ШОДА… ВЫБРАЛСЯ! АПЛОДИСМЕНТЫ!
Я замер на вершине настоящей ледяной горы, шипастой и скользкой, прикрывая рукой глаза, которые слепил огонь, и судорожно пытаясь отдышаться. И не свалиться.
Но отдыхать было некогда.
— Как я понимаю, я могу продолжать, — высказался Тодороки, что характерно, улыбаясь с какой-то безуминкой… а затем я перестал видеть и его, и вообще что бы то ни было, лишь спасаясь от всеобъемлющего, катастрофического пожара.
Столб огня ударил в лед, мгновенно расплавив часть, в результате чего паром скрыло всю арену. Гора подо мной зашаталась и рухнула, и все, что я мог сделать — это попытаться продержаться в воздухе максимально долго. Айсберг таял и превращался в воду, а огонь все продолжал бушевать со всех сторон… и в какой-то момент я просто нырнул в бурную, но спасительную воду со льдинками. В слепую.
Номер был совершенно самоубийственный, не будь у меня трехмерной карты из маркеров, благодаря которой я мог, хотя бы приблизительно, оценивать расстояние до земли.