Короче говоря, с того дня Тодороки решил самосовершенствоваться рядом с нами, и это, на самом деле, было круто. Он все схватывал на лету, иногда привносил свои предложения, и, честно говоря, обещал в какой-то степени стать моим замом по «обучающему процессу» — мозгов ему хватало, анализировать мог не хуже меня и Мидории, и от шор на глазах тоже потихоньку избавлялся.
Мобильность, полеты и вот это вот все мы оставили на откуп ему и его отцу, так что вместе с ним решили продумывать другое: комбинированные приемы двух его стихий.
Чтобы вы понимали, этот тот самый чувак, который подорвал полстадиона Юэй одним только воздухом. Я сам, будучи адептом пути «подорвать все к чертовой матери», был весьма заинтересован в том, чтобы услышать и другие травмоопасные измышления мрачного гения Тодороки, и какое-то время изводил окружающих фразами вроде «Искусство — это взрыв!» и «Я признаю твое мастерство, сенсей. Научи меня так взрывать!» и «Твоя гаубица длиннее, чем у Бакуго», ну и все в таком духе.
Тем печальнее было то, что это оказался единственный прием Шото, который он придумал и основал на синергии двух сил природы еще в детстве.
У меня подобная несправедливость в голове укладываться отказалась, и мы начали творить. Ну, очень ограниченно творить — за те два выходных, которые у нас были, многого не успеешь — но тем не менее.
Завеса тумана из испаренного льда? Чек! Универсальный разрушитель почти любого материала — путем резкого охлаждения после ударного нагревания? Чек! Струя кипятка в морду супостата? Ну, не то чтобы чек, изначальной идеей было ускорить полет ледяного снаряда, но и так сойдет!
С ним было интересно, хоть и шутил я за двоих.
Вечером воскресенья, устав от трудов праведных, я перся мыться-бриться, и ничего не предвещало, когда в дверях в ванной столкнулся с сероволосым победителем Фестиваля, невесть чего забывшего на нашем этаже.
Невысокий и худосочный Киотака, в мятых штанах и с освежителем для рта в руках, не внушал. Однако мы говорим о Киотаке, так что я уже приготовился фехтовать на зубных щетках.
Но Шинья был настроен миролюбиво.
— О, вот и ты. А я поговорить хотел как раз.
— Ладно. Ты тогда говори, а я пока зубы чистить буду, чтоб время зря не терялось, — слегка подколол я и подгреб к раковине, расчехляя рыльно-мыльные.
Шинья привалился к стене, скрестив руки на груди, и скорчил саркастичную физиономию:
— Странно, а я был уверен, что тебе уже все начистили на Фестивале…
— Тебе показалось! — с серьезным лицом объявил я.
— В какой-то степени, да, — совершенно внезапно согласился он. — Должен сказать, как минимум моральная победа осталась за тобой. И это даже было смешно. Я, в целом, все верно рассчитал, но однозначно недооценил твое… упорство.
Я только поднял бровь. Очередной этап обработки полезного союзника, которого не выходит подавить, так, Шинья? Признание моей победы и моих достоинств, демонстративный шаг назад, повышение градуса дружелюбия.
Покачав головой, я повернулся к нему и в лоб спросил:
— Тебе реально нужен кто-то, кто будет прикрывать спину, да?
Шинья позы не переменил, но несколько напрягся.
— И как ты сделал такой вывод, боюсь спросить?..
— Ай, сам скажешь, если надо будет, — отмахнулся уставший я. Да, наши «Силы Света» сильно теряет от того, что мы не сотрудничаем, он мутит какие-то свои планы и не делится своей информацией, но… по крайней мере, Химико он не трогает, мы с ним не деремся, так что черт с ним.
Хотя Пятно мы бы уже прижали, и Тенсей Иида не попал бы в реанимацию. Жаль…
Но, в конце концов, это чужой человек, и лично я никак не мог бы ему помочь.
Такова жизнь.
Я уже собирался идти к себе, как Киотака вздохнул и растрепал себе волосы:
— В ногах правды нет. Можем у меня договорить. Зайдешь?
Изрядно позабавленный я поднял бровь, но никаких принципиальных причин не соглашаться не нашел, спать еще рано было, так что — зашел.
Комната Шиньи на втором этаже общежития оказалась, в общем-то, такой же, как и он сам. Унылой.
Мебели и дизайна нового не завезли, только холодильник переносной и еще один стол с какими-то чертежами. На стенах висели несколько подробных карт — Японии, Токио, Осаки, Мусутафу и чего-то другого. А еще в комнате явственно ощущался запах сигарет.
Мда уж. В прошлой жизни он явно ночевал на работе.
Или дело в том, что он заселился сюда недавно, только после Зоны?
— Будешь? — Киотака склонился к холодильнику и протянул мне, чему я почти не удивился, банку пива. Светлого, нефильтрованного. «Саппоро», я его часто видел — у отца в руках вечером пятницы.