Иногда он совершенно не понимал своего учителя.
… ворвавшись под купол Зоны, Всемогущий еще успел понять, что это существо — «Ному», как он узнал впоследствии — было почти равно ему, Символу, по силам. И если бы они встретились в бою… особенно сегодня, то он мог бы и проиграть.
Тогда человек в маске полубога на секунду ощутил холодный, липкий страх — который через миг сменился всепоглощающим ужасом. Когда хлынула кровь.
Прямо под удар монстра попал один из его учеников! И он не успел вмешаться!
Тошинори клялся себе не допускать таких ситуаций! Потому что он здесь!
… уже потом он осознал, что юный Шода сознательно попал под удар. Каким-то неведомым образом его причуда, по всей видимости, позволяла возвращать полученный урон… причем значительно преумножая. Попади сам Символ Мира под такую отдачу… он не был уверен, что остался бы дееспособен.
Но это не отменяло того, что его студенту пришлось пойти на это только потому, что он опоздал! Он разменял жизни своих учеников, своего приемника, его товарищей на чертовы мелкие кражи!
Иногда он совершенно не понимал… сам себя.
Каким-то чудом юный Шода успел среагировать на атаку монстра, не увернувшись полностью, но успев минимизировать урон и выжив.
Затем он вывел Ному из строя.
Вокруг сражающихся были десятки тел на земле, и черный гигант был единственным оставшимся злодеем, и Всемогущий полагал, что на этом все закончится. Без руки, половины туловища и нижней челюсти люди не живут.
Всемогущий ошибался. Ному начал мгновенно регенерировать.
Всемогущий мог бы вмешаться и закончить этот ужас, но…
Всемогущий малодушно промедлил. Буквально мгновение…
И тогда в дело вступили другие, те, кто лучше Тошинори, те, кто не сомневается в каждом своем шаге.
Юный Мидория и юная Урарака поставили точку в этой схватке. И он мог бы порадоваться за успехи своего протеже. Но он не мог.
Не сегодня.
Нирен.
Когда я открыл глаза, их резануло светом — в палате оказались широкие окна во всю стену — и у меня заняло какое-то время проморгаться, разлепить веки и разобрать, что к чему.
Реальность оказалась более недружелюбной при пробуждении.
Все тело болело, ужасная слабость, в горле пересохло, левое плечо тянуло и крутило тупой, пульсирующей болью. Я попытался дрожащей правой рукой, с торчащими из нее трубками, взять графин с водой с тумбочки, но не преуспел. И забил.
Звать никого не хотел.
Потом долго и тупо смотрел на потолок.
Незнакомый потолок, да?
Белый и холодный потолок больничной палаты.
— … — сказать ничего не вышло.
Я жив.
Попытался поднять левую руку.
Не смог.
Пришло запоздалое осознание, что какое-то время у меня ее не было вовсе.
Скосил на нее глаза. Кое-как попытался ощупать плечо.
Да, у меня даже рука вторая на месте. Надо же.
Хорошо.
Я бессильно откинулся на подушку.
Я, кажется, тупой.
Видимо, под препаратами.
И к кровати примотан…
Это же тот мир? Мой мир?
Зеркала рядом не было, но я попытался почувствовать причуду…
Не смог ощутить ни одного маркера. Ни один ни отозвался…
Сердце, было, подскочило, застучало.
Потом я сообразил, что лежал здесь, наверное, больше суток, и они все пропали.
Поскреб пальцами правой кровать.
Маркер наложился.
Мир мой.
Все хорошо.
А потом я понял, что я, как и полагается суровому мужику с килограммовыми стальными яйцами, который молча пошел на смерть…
Молча роняю слезы на подушку.
Я жив…
Иллюстрации:
Гениальное отсылается к великому.
Ну или посредственное отсылается к переоцененному, тут как посмотреть.
Глава 17
Часть II
День назад.
Момо Яоурозу, территория Академии Юэй, Зона Фальшивых Катастроф.
Когда появились злодеи, Момо не нервничала.
Она точно знала, что преподаватели, которые в данный момент несли за них ответственность, сделают все возможное, чтобы никто из них не пострадал.
Яоурозу не сильно нервничала и тогда, когда их группа разделились, и сама Момо отправилась вниз по лестнице. С ними же идет Тринадцатая, она — герой-спасатель со стажем. А с другой частью класса остался Айзава-сенсей, который, конечно, пренебрегает этикой преподавателя, но не давал не единого повода усомниться в своих профессиональных качествах.