«Ты даешь много воли воображению!» — мысленно прикрикнула на себя Эбби. Как раз этого и хочет шантажист. Она сердито сложила из ломтиков сэндвичи, отнесла их на стол и села. Тор не взглянул на нее, он опять просматривал стопку вы резок.
— Этот конверт прислан не тебе одной. Думаю, он рассчитан и на меня тоже, — мягко произнес Тор, доставая еще одну фотографию.
— Еще один снимок тех ужасных выходных? — Она протянула руку за фотографией.
Тор напряженно ждал, что будет дальше.
— Господи! — прошептала Эбби.
На фотографии снова была она, но с ней был не Вард. а какой-то другой мужчина. Незнакомый мужчина, с которым она — это точно — никогда не встречалась. И он бесстыдно занимался с ней сексом на песчаном берегу. Ее тело было закрыто телом мужчины, и было видно только ее лицо.
Эбби была так потрясена, что разжала пальцы, словно бумага обожгла ей руку. Снимок упал на стол лицевой стороной вниз, и только теперь Эбби прочла то, что было напечатано на обратной стороне:
«Она шлюха, Летимер. Она ляжет в постель с любым, у кого есть деньги. Точно так же, как ваша жена».
Тор протянул руку над столом и снова взял фотографию. У Эбби пересохло во рту. А он снова бросил снимок на прежнее место и стал внимательно рассматривать.
— Тор, я не знаю, кто это. Клянусь тебе, я никогда не была с этим мужчиной. Я с ним даже не знакома. Я... — Тут она сбилась и замолчала — взбешенная, испуганная и беспомощная.
— Сэндвич! — произнес, наконец, Тор, продолжая глядеть на фотографию.
— Сэндвичи перед тобой. Ты хочешь, чтобы я положила один тебе в рот?
Глупо было устраивать крик из-за такого пустяка, но Эббн не смогла удержаться. Тор поднял взгляд от вырезок и обнаружил, что она сидит за столом и гневно смотрит на него. Он взглянул на ее лицо и прочел на нем дерзкий вызов, потом заметил стопку сэндвичей с чеддером и понял в чем дело.
— Я не имел в виду, что хочу съесть сэндвич. Я хотел сказать, что фотография — сэндвич. Твое лицо, очевидно с какого-то другого снимка, соединили с телом этой женщины. А легкое обдувание воздухом скрыло следы соединения.
Во время этого объяснения Эбби вдруг заметила, как побелели суставы его пальцев, и, словно под действием злого колдовства, не могла отвести взгляд от этого видимого признака гнева Тора. Поверил ли он ее объяснению? Она провела языком по пересохшим губам.
— Ты думаешь, кто-то специально сделал этот снимок, чтобы ранить тебя? Чтобы заставить тебя наброситься на меня?
— Кто из твоих знакомых нанимается фотографией, Эбби?
— Умоляю тебя! Пожалуйста, не надо больше твоих сумасшедших расследований. Я знаю примерно десяток таких людей. И кто сказал, что шантажист что-то понимает в фотографии? Он мог нанять кого- то, чтобы тот сделал этот... фотосэндвич.
— Может быть, да. А может быть, нет.
— А как ты узнал, что снимок комбинирован, — рискнула спросить Эбби. — Может быть, это действительно я лежу в судорогах страсти с этим… человеком?
Тор покачал головой:
— Это не судороги страсти. Я видел, как ты вы глядишь в судорогах страсти, разве ты забыла? Ты не смотришь на мужчину с такой вежливой спокойной улыбочкой, словно он только что пригласил тебя на чашку чая.
Эбби недоверчиво взглянула на ужасный снимок. Там ее лицо было спокойным, с почти отстраненным выражением. Она быстро отвела взгляд в сторону. Ей становилось плохо, когда она смотрела на этот листок бумаги и на сдавившие его с бешеной силой пальцы Тора. В истерике она вдруг подумала: а как же она выглядит в судороге страсти?
— Вся полная жизни и яркой чувственности, волнующая, немного примитивная — вот ты какай. Это невозможно описать, но это явно не безмятежная вежливость, — ответил Тор, словно прочел ее мысли.
— Ох! — вырвалось у нее. Только это она и смогла сказать.
«Этот мужчина точно знает, как я выгляжу в постели», — подумала она и озабоченно прикусила губу.
— Тор, я боюсь.
— Я знаю. План действует, верно? — Он засунул комбинированный снимок в самый низ стопки и засунул ее всю обратно в конверт.
— О чем ты?
— План шантажиста — сделать так, чтобы ты, как испуганный кролик, выбежала на открытое место — туда, где тебя будет легко схватить.
— Я никуда не бегу, — буркнула она, вопреки всякой логике радуясь тому, что больше не видит фотографию и вырезки. И протянула руку за сэндвичем, хотя совершенно не была голодна. Она решила, что кроме этого надо увеличить содержание цинка в организме, и потянулась за пузырьком с нужными таблетками.
— Но ты думаешь о побеге, верно?
— Сейчас я вообще не могу нормально думать! — Сказав это, Эбби поднялась и стала осторожно пробираться к раковине, чтобы выпить стакан волы.
«А ведь он прав», — мысленно признала она. Она действительно думала о побеге. Она почти могла пощупать свой страх. Он, как туман, обвивал ее, мешал идти и сбивал с толку.
Этот густой, мешавший ей туман покрывал не какую-то одну часть общей картины. Ей бы следовало полностью сосредоточиться на угрозе, исходившей от шантажиста. А вместо этого на нее обрушивались, как удары молота, другие страхи. Страх втянуть Тора в это дело. Страх по поводу того, что Тор думает о ней теперь, после того как увидел эти ужасные фотографии. Страх, что он не поверил ей. Страх по поводу того, что ей делать, если он решит, что снимки настоящие. Все это все больше усложнилось и спутывалось. Она проглотила таблетки с цинком и потом долго стояла неподвижно, глядя на кран.
Тор с другого конца комнаты внимательно наблюдал зa ней. Эбби вот-вот не выдержит. Прямая, как струна, напряженная, нервная и готовая убегать, как напуганное животное.
Он молчал и пытался придумать, как ее остановить. Она не станет доверять ему полностью после того, как увидела те вырезки из газет. Тор задумался о возможности раскрыть и схватить шантажиста, и его широкая ладонь сжалась в огромный кулак. Нашел же этот сукин сын время сообщать Эбби о его прошлом! Она только что начала принимать его и доверять ему. Только стала расслабляться с ним как с мужчиной. И именно теперь! На поверхности сознания она, возможно, будет очень стараться поверить и его версию прошлого, но что будет в глубине? Сможет ли она снова полностью расслабиться вместе с ним?
Если убежит, ему, может быть, придется много потрудиться, чтобы найти ее. Она может исчезнуть так, что придется искать ее несколько дней или да же дольше. А когда он ее разыщет, может оказаться, что шантажист уже нашел ее. И один Бог знает, что может случиться, если этот сукин сын доберется до нее первым.
Но как можно удержать женщину от побега? В особенности если ее нервы на пределе от неуверенности и страха? Тор понимал, что, если она будет доверять ему полностью или будет уверена, что принадлежит ему, она сможет успокоиться и дать ему возможность заняться выяснением личности шантажиста. Значит, ему придется вести два сражения — за доверие Эбби и погоню за ее мучителем.
Непрочность их положения отравила им всю вторую половину дня. Тор предусмотрительно убрал фотографии и вырезки с глаз долой, но они прочно вошли в сознание Эбби. Она сделала вид, что читает журналы, которые купила в поселковом магазине, потом молча пыталась решать кроссворд и не просила при этом помощи у Тора. Он видел, как она выпила пять или шесть чашек кофе, и спросил себя, смогут ли витамины, которые она пила каждые полчаса, справиться с действием кофеина.
«Сколько времени она еще выдержит, прежде чем попробует убежать? — мрачно думал он. — Объявит ли она просто, что желает, чтобы ее отвезли домой, в Портленд? Или сегодня вечером схватит ключи и ускользнет одна? Интересно, когда другие люди говорят, что у них нервы на пределе, представляют ли они, каково это?» Его нервы быстро приближались к состоянию оголенного искрящегося провода. Он не мог придумать ни одного подходящего слова — ни успокаивающего, ни шутливого, ни озадачивающего. Молчание, нависшее над ним и Эбби, с каждым часом тяжелело и становилось не пробиваемым.