Вишнёвое чудо
Света выскочила из метро, поёжилась — ветер резанул поясницу, едва прикрытую жизнерадостно-яркой курткой — и направилась было к автобусной остановке, но задержалась. Вдоль тротуара тянулась очередь.
— Кто последний? — спросила Света. Услышав, что «женщина в синем пальто, только она отошла», кивнула и достала книжицу. Отлистнула до нужной страницы и, спохватившись, поинтересовалась: — Что дают?
— Джемпера. И халаты, женские, по табачным талонам.
Света поблагодарила и уткнулась в чтиво. Дверь магазинчика приоткрылась, толпа колыхнулась и подалась вперёд, но худощавая блёклая тётка в крутых кудряшках отсчитала пятерых счастливчиков и вновь захлопнула створку. Остальные продолжали стоять, привычно и тихо, и всё же в толпе чувствовалось напряжение.
«Не успею ужин приготовить, — подумалось Свете. — Только бы Дима догадался сходить за Ниночкой».
Отогнав беспокойство — ведь муж, как и она, мог застрять в какой-нибудь очереди! — Света постаралась сосредоточиться на детективе. Одно было хорошо в новых временах: книги перестали быть дефицитом. Неряшливо набранные, напечатанные на газетной бумаге, они, тем не менее, продавались везде: в киосках или даже на прилавках, развёрнутых под открытым небом.
А вот с остальным было хуже.
Взятое с бою мыло складывали в коробки. Сахар покупали мешками. Крупы прокаливали в духовке, чтобы избежать порчи вездесущими жучками, пересыпали в стеклянные банки и упихивали на антресоли.
Настоящего голода не было, только слухи ходили — что он не за горами, что вот ещё несколько месяцев, и… Власти успокаивали: запасы продовольствия значительны, поставки в столицу увеличены на десять процентов.
«Щас, так мы вам и поверили!», — глумливо отзывалось население города-героя Москвы и удваивало усилия. Молоко теперь муж приносил раз в неделю, сразу по десять пакетов — ровно столько вмещал морозильник старого «ЗИЛа». За хлебом стояли по часу, закупали по несколько батонов и хранили в холодильнике.
На табак ввели талоны. Некурящие, во имя мировой справедливости, имели право покупать по этим талонам промтовары.
Вся Москва превратилась в единую, согласно дышащую, зябко дующую на пальцы очередь.
Света тоже стояла, то одёргивая куртку, то поддёргивая вверх воротник, переминаясь, уткнувшись в книжку. Ниро Вульф открывал очередную бутылку пива, его верный секретарь Арчи Гудвин сетовал на капризную клиентку. Перевод был чудовищным, печать — блёклой, но Света не обращала внимания. Не поднимая головы, она делала время от времени несколько шагов вперёд, пока не оказалась у самой двери, тяжёлой, деревянной, с латунными накладками.
Только здесь она отвлеклась, затолкала мягкий покет-бук в сумку и изготовилась. Створка раз за разом приоткрывалась, выпускала очередного покупателя, и наконец бесцветная продавщица распахнула её пошире со словами:
— Ещё пять человек!
Света даже не посмотрела налево, в сторону кассы, сразу устремившись в узкий проход между вешалками. Быстро и привычно окинув взглядом предлагаемое разнообразие, она сразу поняла, что ей надо. Вот такой халат из трикотажной ворсовки. Длинный, свободный, с рукавом три четверти. Тонкая ткань хорошо драпируется, будет смотреться на любой фигуре. И главное — цвет: богатый, глубокий оттенок спелой вишни; ткань не тусклая, как чистый хлопок, а с мягким шелковистым блеском. Света даже пожалела мимолётно, что у неё самой уже есть халаты — зимний байковый и два ситцевых, и тут же одёрнула себя. Вовсе они не старые, их ещё носить и носить. Нет-нет, вишнёвое чудо — на перепродажу, уж такой товар не залежится! Возможно, наварить удастся даже не двадцать, а все пятьдесят процентов.
Внутренне смущаясь, но стараясь выглядеть уверенно, Света перебрала плечики с халатами и нашла свой размер. Почему-то ей неловко было брать первый попавшийся: она старалась представить дело так, будто берёт халат себе.
На второй табачный талон она взяла тонкий пёстрый джемпер, но он по качеству и в подмётки не годился вишнёвому чуду. Прекрасно обработанные швы, вшитый поясок, глубокий запа́х — всё говорило об удобстве, практичности и долговечности.
Передав вещи на упаковку и отстояв вторую очередь, в кассу, Света протянула деньги и два талона, а взамен получила обратно свои покупки, уже сложенные в хрустящие прозрачные пакеты.
На улице тем временем стемнело. Стылый ветер усиливался. Он гнал ледяную крупку, запускал щупальца под жизнерадостную куртку, норовил сдёрнуть с головы ярко-красный берет. Но, несмотря на его режущие касания, Света чувствовала глубокое умиротворение. Она представляла себе площадку у Киевского вокзала, ту, где раньше была проезжая часть, а теперь теснились комиссионные ларьки. Вещи можно было сдать почти в любой, но Света всегда выбирала тот, где восседал полный улыбчивый армянин — ей казалось, что торговля у него идёт побойчей. Почему одно хватают сразу, а другое нет — оставалось тайной за семью печатями, но сегодняшняя добыча была выстрелом наверняка.