— Да ну, влюбился. Врал, поди. Пожрать хотел, вот и вертелся рядом.
— Не, Мариночка, не скажи. «На пожрать» он вон, в магазине через дорогу, грузчиком зарабатывал. Он и с Женькой подружился, помогал ему уроки делать. Знаешь, какой Петруха башковитый? Сканворды на раз-два решает. А тут позавчерась пассажир пьяненький за твою палатку зашел. Так Петька его выгнал с матюками, тот даже штанов не успел нацепить. Правда, вредный мужик оказался. Подождал, пока Петька отойдет, да дерьмом ларек и вымазал. Петька догнал, да сунул пару раз этому пьяненькому, а потом до утра твой ларек отмывал. Свою майку пожертвовал, а у меня ещё ведро для воды брал.
Так вот почему у него ладони были чистые…
А я его кирпичом…
Если бы я только знала…
Я чувствую, как горячие капли вырываются из глаз. Тушь потечет… Да плевать!
— Ну не плачь, не плачь. Он же живой остался.
— Живой? — переспрашиваю я и ощущаю, что дыхание замерло в груди. — С ним что-то случилось?
— Ну да, в больницу его отвезли. В Склиф. Вчера ночью снова тот пассажир пришел с друзьями. Сильно, видать, его Петька обидел. Вытащили ломики, а твой лыцарь встал у двери и никого не подпускал. Они ить хотели Петра поломать да ларек твой разгромить. Я покуда наряд вызвал да наружу выскочил, кто-то лыцаря ножиком и пырнул. Меня увидели и убежали, а я-то сразу «Скорую» вызывал. Геройский он у тебя мужик, оказывается. Помыть, побрить, одеть — и за человека сойдет. Ты куда, Марина?
Я выхожу на улицу.
На улице свежо, на улице есть воздух…
Женька что-то спрашивает у меня, но я не слышу. Ноги не держат.
Я опускаюсь на асфальт, а горячие слезы прорывают заслонку и текут рекой. Слезы рассказывают про тяжелую жизнь матери-одиночки. Выдают долгие ночи в холодной постели. Орошают жестокосердие по отношению к настоящему мужчине.
Петрович приносит кружку с водой. Я половину расплескиваю, пока осушаю до дна. Женька обнимает меня и шепчет что-то ободряющее. Охранник похлопывает по плечу, на нас озираются люди, делают свои предположения, и спешат по делам. Я заставляю взять себя в руки и утираю слезы.
— Ты сказал, что его в Склиф увезли?
Петрович утвердительно кивает.
И вот я уже несусь по светло-зеленому больничному коридору. Меня сначала не хотели пускать, пока едва не встала на колени. Говорила, что приехала к раненному мужу, что очень нужно, слезы так и струились по щекам.
Сына оставила внизу, сказала, что вернусь очень быстро. Я только туда и обратно. Вот и нужная палата. Я перевожу дух, оправляю халат, выдыхаю и открываю дверь.
Он лежит возле окна. Лицо бледное, худое, на скуле кровоподтек. На шум двери он поворачивается и…
— Здорово, бомжатина! Ты чего здесь развали-ился? — мне не удается выдержать веселый тон, на последнем слове голос предательски вздрагивает.
Он улыбается и протягивает мне руку…
Наталья Шемет
Автор пяти книг (три проза и две — стихи). Публиковалась в литературных журналах Беларуси: «Нёман», «Новая Немига литературная», «Метаморфозы» и др., в периодических изданиях России, Украины, Австрии, в альманахах и сборниках: «Калi цвiла чаромха. Аповесцi, апавяданнi» («Мастацкая лiтаратура», Минск, Беларусь), «Синяя книга» («Дятловы горы», Россия) и др. Лауреат и дипломант республиканских и международных конкурсов. Член Союза писателей Беларуси, член Международного союза писателей и мастеров искусств, член совета литературного объединения «Пралеска» (Гомель, Беларусь).
Автор и критик Синего сайта.
Больше всего люблю писать истории с элементами мистики и фэнтези. Это и юмор, и драма, но прежде всего — романтика. Миру очень не хватает любви и нежности. Надеюсь, мои истории подарят читателям улыбку, немного радости и света, и помогут верить в то, что любовь все-таки существует.
Страница автора на Фейсбуке: https://www.facebook.com/li.nata.shemet/
Группа автора во ВКонтакте: https://vk.com/veroyatnosti_lyubvi
Профиль на Синем сайте: https://ficwriter.info/polzovateli/userprofile/Li%20Nata.html
Диван, или Способ провести выходные
— Дорогой, я еду! Я его купила! Он потрясающий! Белый! Огромный! Кожаный! А-а-а, у меня нет слов! Такой, как я и хотела! Как у Маринки, точно!
Стас отодвинул трубку подальше, от радостного вопля жены зазвенело в ушах.
Ее восторга он не мог разделить — ну, никак не мог, что хочешь делай!