— Да, скверно, — задумался Кэллаген. — Ведь как я понимаю, мисс Аллардайс может лишить полковника этой дополнительной тысячи в любой момент, когда захочет?
Мисс Ваймеринг кивнула:
— Вы правильно все поняли.
— Мисс Аллардайс намекала на это? — спросил Кэллаген.
— Пока нет.
Кэллаген аккуратно стряхнул пепел в пепельницу.
— Как я понимаю, взбунтовались только две старшие сестры, а третья не участвовала в ссоре?
— Даже не знаю, как вам ответить… Дело в том, что Патриции всего семнадцать лет и у нее есть одна странность. Девочка слишком часто ходит в кино и помешана на кинозвездах и разных сценах. Для нее все происходящее — спектакль. Она путает жизнь и сцену.
Кэллаген улыбнулся.
— Вы хотите сказать, что она с интересом наблюдала за происходящим и, может быть, даже наслаждалась острой ситуацией.
— Пожалуй, — с горечью согласилась мисс Ваймеринг. — Наверное, вы выразились правильно. Видите ли, ей нравятся драматические сцены, она представляет себя в них главным действующим лицом, а тихая жизнь ей скучна. Но в целом она, конечно, просто зритель.
— А что вы можете сказать о Виоле и Корине? — спросил Кэллаген.
— Виола — замечательная девушка, — искренне восхитилась племянницей мисс Ваймеринг. — Нехорошо, конечно, иметь любимчиков в семье, но должна признаться, она всегда была моей любимицей. Впрочем, все любят Виолу, она тихая и нежная девочка с ровным характером. Правда, мне кажется, что с некоторых пор она чем-то обеспокоена, а может, просто нервы шалят, ведь она не склонна жить и смотреть на вещи так легкомысленно, как это свойственно теперешним девушкам ее возраста. Виола все принимает близко к сердцу.
— Понятно, — сказал Кэллаген. — А как насчет Корины?
— Корина полная противоположность Виоле, — покачала головой мисс Ваймеринг. — Она бывает груба и жестока, если что-то ее не устраивает. Многие считают ее непостоянной, капризной и предпочитают с ней не связываться.
— Но, может быть, это просто способ самозащиты, — добавила мисс Ваймеринг, стараясь сгладить резкость своих слов. — Война — тяжелое испытание для молодых девушек, а Корина много работала в военном госпитале. По-моему, ей просто необходима разрядка, как и большинству других людей. Время ее вылечит.
— Возможно, вы правы, — согласился Кэллаген. — Итак, подведем итоги: Виола — очень серьезная женщина, не склонная к рассеянному образу жизни, который ведут большинство современных молодых людей.
Исключение составляет история в Брайтоне, к которой имеет какое-то отношение и Корина. Вы, конечно, не имеете представления, что это за история, мисс Ваймеринг?
— Нет, — она покачала головой. — Полковник ничего не сказал об этом, хотя намекал, что он что-то знает.
— Ясно, — сказал Кэллаген, — но знаете, что меня удивляет больше всего? Вчера поздно вечером полковник Стенхарст позвонил в мою контору и разговаривал с моим помощником. Он сказал, что хотел бы увидеться со мной по важному срочному делу, настаивал на встрече, упомянул о каком-то письме. Мой помощник вынужден был дать телефон клуба, где меня можно застать по вечерам, хотя это и не в его правилах. Кто-то действительно звонил мне в клуб, возможно, это был полковник Стенхарст, к сожалению, разговор не состоялся. Но, если дело столь важное, логично ожидать, что он повторит свою попытку сегодня. Тем не менее, его звонка не было.
— Ну, это нетрудно объяснить, — сказала мисс Ваймеринг. — У нас была повреждена линия. Ее исправили только в полдень.
— Будем считать, что так, мисс Ваймеринг. Ну, а чего вы ждете от меня?
— Я полагаю, что вы готовы выполнить все, что вам поручит полковник. Но вряд ли Виола согласится с такой постановкой дела. Видите ли, разговор идет не больше и не меньше чем о слежке за Виолой и Кориной! Они, естественно, будут активно препятствовать этому. Один Бог знает, чем все это кончится. Полковник по сути не способен представить последствия своих поступков. Я прошу игнорировать то, что он собирается вам сказать, мистер Кэллаген, не относитесь к его словам слишком серьезно.
Кэллаген улыбнулся: мисс Ваймеринг нравилась ему все больше и больше.
— Большое спасибо, мисс Ваймеринг, — сказал он. — Выслушав полковника, я непременно поговорю с вами еще раз.
Мисс Ваймеринг улыбнулась. Ее доверие и симпатия к Кэллагену возрастали.
— Полковник будет метать громы и молнии, если узнает о нашем разговоре.