Полковника Стенхарста можно назвать представителем «старой школы». Он может блеснуть превосходными манерами, особенно в присутствии посторонних, очень обходителен с прекрасным полом, большой любитель виски и хороших сигар. Слабость к сладкой жизни также ему не чужда, но превыше всего он ставит мир и спокойствие в собственном доме, чтобы иметь возможность в полной мере пользоваться удобствами своего положения, и если для окружающих полковник — желчный, раздражительный человек, не желающий считаться ни с кем и ни с чем, то для себя он не враг и не любит отказывать себе ни в чем. Жерваз знает, с какой стороны и кем намазан его бутерброд, но не торопится оповестить об этом других и проявить благодарность.
Полковник бесподобен — в свои шестьдесят два года он обладает еще и непомерным тщеславием. А когда человек в его возрасте наделен подобным качеством, то это, как правило, никому не приносит радости. Если к этому добавить, что он склонен замечать чьи угодно слабости, кроме своих собственных, то портрет окажется вполне совершенным.
В конце стола, робко посматривая на окружающих, сидит мисс Онория Ваймеринг — сестра покойной миссис Стенхарст, а по первому браку Аллардайс, матери трех сестер. В ее голубых глазах, все еще ясных и привлекательных, несмотря на годы, застыло озабоченное выражение. Она чувствует, что атмосфера в гостиной накалена до предела и малейшей искры будет достаточно, чтобы снова вспыхнула одна из безобразных ссор, слишком уж многочисленных в последнее время.
Мисс Ваймеринг немного располнела, но сумела сохранить некоторую привлекательность. Глядя на нее, можно в полной мере оценить обаяние женщин этой семьи, их необыкновенное очарование. Внешность трех сестер также несет наследственную черту Ваймерингов — красоту: утонченную — у Виолы; яркую и несколько грубоватую — у Корины; пленительную и озорную — у Патриции. Впрочем, младшая из сестер заслуживает нескольких дополнительных слов. Патриция совсем не глупа. Если отбросить раздражающее окружающих пристрастие к драматическим эффектам и подражание звездам кино, что вполне, естественно, учитывая ее богатый опыт посещения кинотеатров, она в обычных обстоятельствах была достаточно наблюдательной и в высшей степени здравомыслящей девушкой. Патриция обладала необыкновенной способностью «стелить уши», особенно в тех случаях, когда разговор интересовал ее, а ее глаза, казалось, обладали особенностью видеть события, происходящие в соседней комнате. Обладая независимым характером, она скрывала свое презрение к отчиму и была нежно-всепрощающа по отношению к тете. Она умело прятала свой страх перед Кориной, которая, вопреки отрицаниям Патриции, все-таки обладала способностью нагнать страху на эту молодую особу, и столь же хорошо маскировала свою любовь к Виоле, единственному существу женского пола, которым она восхищалась в этом доме.
Итак, семья за обедом. Изящно держа ложку, мисс Ваймеринг ест суп. Ее глаза перебегают от полковника к Виоле, от Виолы к Корине и от Корины к Патриции. Что-то опять не так, думает она, интересно, что именно? Но в глубине души пожилая леди довольна, что не знает этого, так как не без оснований считает, что неведение — настоящий подарок судьбы.
Но все-таки ей неспокойно. Она украдкой бросает взгляд на Виолу. «Вот прекрасная девушка, — думает мисс Ваймеринг, — жаль только, что она выглядит такой утомленной: темные круги под глазами слишком заметны». Несомненно, что-то гложет Виолу. Мисс Ваймеринг пытается припомнить свои чувства и страхи в тридцатилетнем возрасте и вздыхает. Временами ей хочется набраться смелости и поговорить с Виолой. Но смелости у нее нет и взяться ей неоткуда. В конце концов, если у Виолы появится такое желание, она сама все расскажет, успокаивает себя старая леди.
Ее взгляд переходит на Корину: у этой-то на лице полное удовлетворение, оно сменяется брезгливой миной лишь тогда, когда взгляд Корины останавливается на Патриции. Та, конечно, не сняла красное вечернее платье сестры, невообразимо раскрашена и нелепа с прической кинозвезды. Выражение лица Патриции соответствует ее представлению о полном и совершенном пренебрежении к мнению присутствующих. Она отлично знает, что Корина может взорваться в любую минуту, и со злорадством ждет этого, репетируя в уме свою роль и подбирая достойные ответы на предполагаемые выпады со стороны сестры. Но Корина выглядит очень довольной собой. «Как кошка, проглотившая канарейку», — думает мисс Ваймеринг и начинает волноваться при мысли о том, кто может оказаться в роли той канарейки, которую Корина собирается проглотить в следующий раз…