— Почва здесь каменистая.
— Тоже верно. — Она вернула очки на место и принялась аккуратно выписывать цифры в бухгалтерской книге. — Непростые времена настали. — Она часто это говорила. Словно это было объяснением и оправданием для всего и вся.
— Куртис дан Бройя спросил меня, когда будет уплачен его долг.
Она посмотрела на него, удивленная от такого вопроса.
— Когда Камнетес скажет, что уплачен.
— Я так ему и сказал.
— Хорошо.
— Вы просили меня обращать внимание на некий… сверток. — Дружелюбный положил его на стол перед ней. — Он был у Бройя.
Пакет не казался особо важным. Был меньше фута в длину, завернутый в очень древнюю кожу, покрытую пятнами и без шерсти, и с выжженным клеймом в виде буквы или цифры. Впрочем, Дружелюбный такой цифры не знал.
Госпожа Борферо схватила сверток и тут же отругала себя, что сделала это так энергично. Она не знала никого, кому в этом деле можно доверять. Ей на ум быстро пришли вопросы. Подозрения. Как сверток оказался у этого бесполезного Бройя? Была ли здесь какая-то уловка? Связан ли Дружелюбный с гурками? Или может быть с Каркольф? Двойной блеф? Паутине этой самодовольной суки не было конца. Тройной блеф? Но в чем подвох? В чем выгода?
Четверной блеф?
На лице Дружелюбного не отразилось признаков жадности, ни следа амбиций, ничего. Несомненно, он был странным парнем, но с серьезными рекомендациями. Казалось, он всегда поглощен делом, и это ей в нем нравилось, хотя Борферо никогда не сказала бы этого вслух. Управляющий должен держать дистанцию.
Иногда все именно так, как кажется. В жизни Борферо случалось много удивительного.
— Может, это и он, — задумчиво сказала она, хотя была уже точно уверена. Она была не из тех женщин, что разменивают время на вероятности.
Дружелюбный кивнул.
— Хорошо поработал, — сказала она.
Он снова кивнул.
— Камнетес захочет выписать тебе премию. — Как она всегда говорила, будь щедрой со своими людьми, или с ними будут щедрыми другие.
Но щедрость не вызвала в Дружелюбном никакого отклика.
— Может, женщину?
Он выглядел слегка обиженным от такого предложения.
— Нет.
— Мужчину?
Тот же эффект.
— Нет.
— Шелуху? Бутылку…
— Нет.
— Должно быть что-то.
Он пожал плечами.
Госпожа Борферо надула щеки. Все, что у нее было, она получила, выясняя желания людей. Она не знала, что делать с тем, у кого желаний нет.
— Ну, почему бы тебе не подумать об этом?
Дружелюбный медленно кивнул.
— Я подумаю.
— Видел на пути сюда двух пьющих северян?
— Я видел двух северян. Один читал книгу.
— Серьезно? Книгу?
Дружелюбный пожал плечами.
— Читатели повсюду.
Она промчалась через все здание, на ходу отмечая, как удручающе мало состоятельных клиентов, и прикидывая, какой низкой, похоже, будет вечерняя выручка. Если один из северян читал, значит, он сдался. Дно пил какое-то из ее лучших вин прямо из бутылки. Еще три пустые валялись под столом. Отмель курил трубку чагги, в воздухе плотно стояла вонь от нее. Обычно Борферо такого не позволяла, но для этих двоих была вынуждена сделать исключение. У нее не было ни малейшего понятия, почему банк решил нанять таких отвратительных типов. Но она полагала, что богатые люди не обязаны объясняться.
— Джентльмены, — сказала она, размещаясь в кресле.
— Где? — хрипло рассмеялся Отмель. Дно опрокинул бутылку и презрительно посмотрел на брата.
Борферо спокойно и рассудительно продолжила деловым тоном:
— Вы говорили, что ваши… наниматели были бы весьма благодарны, если бы я достала… определенный предмет, который вы упоминали.
Северяне встрепенулись, оба наклонились вперед, словно их потянули за одну струну. Сапог Отмели задел бутылку, и та покатилась по полу.
— Они были бы премного благодарны, — сказал Дно.
— И на какую часть моего долга распространится их благодарность?
— На весь.
Борферо почувствовала, что ее кожу покалывает. Свобода. Возможно ли это на самом деле? В ее кармане, прямо сейчас? Но она не могла позволить размеру ставки сделать ее беспечной. Чем больше вознаграждение, тем больше осторожности.
— Мой долг будет закрыт?
Отмель наклонился ближе и провел мундштуком трубки по своему щетинистому горлу.
— Прибит, — сказал он.
— Уничтожен, — прорычал его брат, который внезапно оказался так же близко с другой стороны.
Она ни в коем разе не наслаждалась таким близким соседством покрытых шрамами грубых физиономий убийц. И одно их дыхание могло бы ее добить.