Ронни был снуфером, одним из немногих молодых людей, которые получили в подарок от природы уникальную способность переносить высокое давление под водой. Этот феномен еще не был должным образом исследован, но вероятнее всего снуферы были результатом антропогенеза – кардинального сдвига в эволюции человеческих особей в условиях глобального затопления земного шара. Проще говоря, это был ответ природы на изменение внешних условий. По мнению Рона, принимая во внимание то, что человечество теперь ютилось на летающих платформах, было бы гораздо логичнее если бы природа дала людям крылья, но она почему–то подарила им жабры.
Нет, конечно никаких жабер, у снуферов не было. Во всяком случае пока. И обходиться без бризера, аппарата извлекающего кислород из воды, они совершенно не могли. Зато могли дышать особыми жидкостями на основе перфторана и переносить влияние глубины без особых последствий. В отличие от обычных людей, у снуферов была особая, пятая группа крови, которая не только идеально сочеталась с жидкостным дыханием, но и позволяла избежать любых видов азотного или кислородного опьянения. Иными словами, Рон мог опуститься почти на любую глубину и чувствовать себя там как рыба в воде. Правда, по возвращении на поверхность его ждала довольно неприятная процедура возврата назад на воздушное дыхание, но об этом сейчас думать совсем не хотелось.
Ориентируясь на показания наручного микрокомпьютера, Арун сверился с компасом и проверил отметку глубины. 200 метров. Он не знал насколько далеко от запретной зоны разбился его корабль, а потому решил что для надежности лучше уйти еще глубже. Достав из заспинного кармана своего жилета раскладную моноласту, Рон закрепил ее на ногах и проверил заряд батареи в двигателе. Как это часто бывало с ним в последнее время, индикатор едва светился тускло–желтой отметкой. Ну что ж, придется поберечь энергию на обратный путь, а сейчас поработать ножками.
Извиваясь всем корпусом как дельфин, Ронни стремительно направился вниз и плыл так, пока компьютер не предупредил его звуковым сигналом о достижении отметки в полкилометра. Если он не ошибся с координатами, то этого должно быть достаточно. Всматриваясь в темноту, Рон завис в толще воды и огляделся по сторонам. Всё это время он специально не включал фонарик, чтобы дать возможность глазам адаптироваться к темноте. Вопреки расхожему мнению, она не была сплошной – сквозь зеленую мглу, просматривались более темные очертания пиков и снуфер уверенно поплыл к ним.
Когда в самом начале Диких войн на земле началось затопление, многие люди не придали этому никакого значения. Говорят, люди тогда жили в особых конструкциях, которые они называли «домами» – Рон видел их на картинках в своих книгах. Они были похожи на современные платформы, только стояли почему–то вертикально. Когда первые города стали уходить под воду, энтузиасты начали строить воздушные шары и дирижабли. Над ними тогда все смеялись, но когда вода продолжила прибывать, стало не до смеха. Государства рассыпались словно песчаные замки, богатые люди принялись строить себе воздушные виллы. Военные и корпорации стали строить привычные им боевые корабли. Первые полеты над затопленными странами носили развлекательный и увеселительный характер, ведь по прогнозам ученых и властей наводнение должно было носить временный характер. Однако когда земля полностью скрылась в морских пучинах, сильно поредевшее человечество вдруг осознало, что возврата к привычной жизни больше не будет. Тогда–то и начались Дикие войны за оставшиеся ресурсы, в которых каждый был сам за себя и все были друг другу врагами.
Чем больше поднимался уровень воды, тем менее доступными становились земные блага и тем дороже они ценились. Внезапно выяснилось, что человечество смогло унести с собой в воздушный Мидгард лишь крохотную частичку знаний и еще меньше практических предметов, механизмов или устройств. Достать что–то из затопленных небоскребов было нереально, и некогда простые вещи навроде вилки или механических часов стали на вес золота. Рон слышал, что так в древние времена говорили про какой–то желтый металл, но абсолютно не представлял себе как простая железка может цениться больше, чем например уцелевшая книга, кусок деревянной доски или предметы из стекла.