«К счастью, - подумал Ганшин, - не все на Караури настроены так же, как этот тяни-толкай… Есть здесь и такие, как Анна, - настоящие люди XXI века, божьей милостью технари… Куда же она запропастилась, Анна? И главное - когда она теперь может появиться? Следующий экраноплан будет через неделю, не раньше, а случится ли подходящая оказия - трудно сказать». Да и что легко сказать в этих краях, где транспортом повелевают ветры, а энергетикой - туристы? Ему же, Ганшину, без Анны - как без рук. И не потому вовсе, что, когда она рядом, веселее работается на этой тоскливой скале. И даже не оттого, что она действительно толкова помощница. Главное - она представитель правительства Республики Караури. Может быть, требование дополнительных изысканий родилось лишь потому, что в прошлом году Анны здесь не было. На этот раз такие штучки станут невозможными - как-никак в работах принимал участие не просто местный специалист, а официальный и полномочный инженер-инспектор. Эта формулировка нравилась Ганшину, ибо придавала всему, что делала здесь Анна, оттенок особой значимости.
И потому, когда вечером Анна появилась в лагере, Ганшин даже не сразу заметил, что ее сопровождает целая свита: двое мужчин-европейцев - один немолодой уже, старше Ганшина лет на десять, высоченный и на вид тяжеловесный; другой чуть ли не вдвое моложе, вертлявый, этакий хитрован; третьим был огромный рыжий кот, с ходу по-хозяйски расположившийся в одном из раскладных брезентовых кресел.
- Знакомьтесь, Николя, - хотя разговор велся по-английски, называла Ганшина Анна всегда на французский лад: так ей было привычнее, а англизированное Ник, по ее словам, звучало бы слишком фамильярно… - Я привезла вам подарок. Мои друзья и ваши соотечественники…
Ганшин даже не успел удивиться.
- Аракелов, - протянул руку старший. - Александр Никитич. В этих краях встретить земляка - не ожидал, никак не ожидал… И чертовски рад, право!
- Блюминг, - явно подражая Аракелову, представился второй. - Вениамин Палыч. - И тут же, сдавая позиции, добавил: - Можно и просто Веня.
Фамилия настолько не подходила ко всему облику этого щуплого парня, что Ганшин невольно рассмеялся.
- Договорились. Что ж, милости прошу к нашему шалашу. Гостям всегда рады, таким - особенно.
- А это Амбал, - сказала Анна.
Развалившийся в кресле зверь приподнял голову и приветливо крякнул. Ганшин остолбенел было от такой воспитанности, но сообразил, что кот просто среагировал на произнесенное вслух имя. Имечко, однако, подумал Ганшин. Но ничего не скажешь - подходящее… А вообще-то странна компания…
Он познакомил гостей с Грантом и Жюстин Папазянами, французами-сейсмологами; с подрывником Оге Бенгтссеном и геофизиком Карлосом Кортехо; наконец, с журналистом, который больше всего сейчас напоминал делающего стойку сеттера.
- Постойте-ка, - сказал он, пожимая руку Аракелову, - вы случайно не тот самый русский ученый, который расследует дело «Вахине Меа»? И который в сорок пятом брал Душмана?
- Тот самый, - вздохнул Аракелов: отпираться было бесполезно, потому что в здешнем климате расцветала воткнутая в землю водопроводная труба, а новости распространялись, опережая события. - Но комментариев для прессы не будет.
- И не надо, - радостно согласился Янг. - Какие могут быть счеты между своими…
- То есть? - воззрился на него Аракелов.
- Если мне не изменяет память, мистер Аракелов, лет пятнадцать назад вы были избраны пожизненным почетным членом Куктаунского клуба рифкомберов…
Вот так, подумал Аракелов, никогда не знаешь, где и как всплывет твое собственное прошлое! А ведь и впрямь было такое. Только не пятнадцать лет прошло, а почти восемнадцать. Именно тогда нашел он ту веточку «ангельского коралла», которую подарил потом Марийке и которую она носит до сих пор…
- Членом этого клуба является и ваш покорный слуга. И если мы с вами совершим здесь хотя бы пару погружений - не надо никаких комментариев дл прессы.