— Нет, старик, — твердо сказал Шелупоня. — Не стоит.
— Ну, ладно. Может, ты и прав. Кстати, ты проведал Гарета?
— Само собой. Он сказал, у него все в порядке.
— Отлично, — обрадовался Чуча. — Я так и думал.
Повисла секундная пауза.
— Что значит «он сказал, у него все в порядке»? — удивленно спросил Артур.
— В порядке, значит, в порядке, ясно? — зевая, ответил Шелупоня. — Сказал, что переживает насчет завтра, но надеется, что все будет хорошо. Передает всем привет.
— Ничего себе, — хмыкнул Артур. — Прямо так и сказал?
— Вот видите, — торжествующе заявил Чуча. — Я же вам говорил! Эй, Артур, ты куда собрался?
Артур как раз поднялся с матраса и направился к двери.
— А ты как думаешь? Пойду пожалуюсь менеджеру. Обслуживание здесь отвратительное.
Передняя дверца фургона тихонько отворилась, и кто-то забрался на водительское сиденье. Пока незнакомец устраивался поудобнее, фургон встряхнуло еще пару раз, и из аквариума выплеснулась лужица воды. Гарет перестал плавать кругами и замер на месте, готовясь выслушать очередного посетителя.
Через мгновение по ту сторону стекла к аквариуму приникла зеленая чешуйчатая морда с огромными выпученными глазами и уставилась на него.
Гарет ждал, медленно шевеля плавниками.
— Кхе-кхе, — прокашлялась морда. — Привет, Гарет. Это… Артур.
Гарет ждал.
— Как там у вас, в рыбьем царстве? Все в порядке?
Гарет выдул большой утвердительный пузырь.
— Бульк!
— Это значит… да? — с сомнением спросил Артур.
Гарет выдул еще один пузырь и немного подождал.
— Понятно, — ответил Артур. — Я рад, что с тобой все в порядке. Вот бы и мне так, — вздохнул Артур.
Гарет молча ждал.
— Может, я, конечно, придираюсь, — продолжил Артур после небольшой паузы, — но… Да-да, я, конечно, знаю, что ты Чучин питомец и хорошо к нему относишься, но, по правде сказать, меня крайне раздражает то, как он заправляет делами группы. В конце концов, я и сам был неплохим менеджером. Я договаривался о концертах и прилежно заполнял бухгалтерские книги. И я не расхаживал в дурацкой кепке, размахивая чудо-картой, и не покупал дорогущие фотоаппараты с часами, и не селился в пятизвездочных котельных.
Гарет выдул череду вопросительных пузырьков.
— Бульк-бульк-бульк?
— Ну, конечно, — объяснил Артур, — конечно, я хочу победить в конкурсе. И хочу получить контракт с фирмой, кто ж не хочет! Просто все случилось так быстро… Такой сумбур… Сейчас мне бы больше всего на свете хотелось оказаться дома, уплетать мамин карри, спокойно готовиться к очередному обычному концерту и ни о чем не беспокоиться.
— БУЛЬК! — посочувствовал ему Гарет.
— Знаю, — кивнул Артур. — Я знаю, что мы отлично играем, но намного ли мы лучше других? Мы совсем не знаем остальных участников, никогда их не слышали. И вообще, некоторые — да что там говорить, большинство — совершенно не понимают, что такое трам-тарарам. К тому же мы сейчас далеко не в лучшей форме. О’Брайен все время дуется и ни за что не расстанется со своим горшком, если только его не выкрадут. Верзилка никогда не выступала на сцене, и я не знаю, как она себя поведет. И еще одно. Я бы, конечно, никому в этом не признался, но меня немного расстроило то, что я не получил ни одного письма от фанатов, хотя пианино у нас самый главный инструмент. И вообще, это я, именно я сколотил эту группу…
Он говорил долго. За это время к отелю подъехал еще один длинный блестящий лимузин и припарковался рядом с первым, но Артур ничего этого не заметил.
Чуть позже Артур вернулся в котельную. Похоже, все уже мирно спали, кроме самого парового котла, который пыхтел и свистел на все лады. Артур погасил тусклую лампочку и на ощупь добрался до своего матраса.
— Что-то долго тебя не было, — прошептал из темноты О’Брайен.
— Пришлось повозиться, — отозвался Артур.
— Ты поговорил с менеджером?
— Нет. Он был занят. Прикатила очередная знаменитость, Лулу Ламар. Она там раздает автографы в холле, и у нее двадцать семь мест багажа. Я посчитал.
— Так с чем же ты тогда так долго возился? — спросил О’Брайен.
— Я… э-э-э, навещал Гарета, — признался Артур. — Он… э-э-э… сказал, что отлично себя чувствует.
Верзилка лежала, свернувшись калачиком в багажном отсеке фургона, и отчаянно желала, чтобы тот, кто сидел на переднем сиденье, говорил чуточку потише. Это был уже третий ночной посетитель, и, похоже, он обосновался здесь надолго. Даже плотно заткнув уши пальцами, она все равно невольно слышала каждое слово: