«Это блеф?»
Масаки не понимал его настоящие намерения. Тацую же они вовсе не заботили.
— Что за удивительная техника, Кимон Тонко. Я слышал, что она может не работать на близкой дистанции, но твоя работает идеально. Я не знал, что ты собирался проскользнуть мимо меня.
— Не понимаю... Почему ты тогда только что приготовился атаковать?
На устах Тацуи расцвела улыбка. По сути, она была такой же, как у Чжоу, но не настолько красивой. В ней не было никаких чувств. Напускная улыбка.
— Я не знаю, где находишься ты. Однако знаю, где находится кровь Накуры Сабуро, которая сейчас внутри тебя.
Чжоу от удивления широко открыл глаза. Масаки ощутил, будто впервые видит истинное лицо не имеющего возраста даосского волшебника.
— Кровь Накуры Сабуро... с того времени?
— Тебя ведь пронзили кровяные иглы? Обычно инородные элементы исчезают из тела в течение двух недель. Похоже, эти содержат довольно сильное желание.
— Желание? Я полагал, что это понятие откинули в современной магии.
— Что бы ты ни думал, что существует, то существует. Как и наоборот.
— Есть вещи, которые существуют, но не материализуются.
Тацуя направил на Чжоу свой серебряный CAD.
— Можешь продолжить лекцию в тюрьме. Хотя они могут не дать тебе много времени.
— Меня всё равно убьют, да?
— Это решаю не я.
— Другими словами, просить сохранить мне жизнь бесполезно?
Тацуя не ответил.
— Пока в тебе кровь Накуры Сабуро, ты не убежишь.
Но предъявил ультиматум.
— Вот как... — Чжоу вздохнул, принимая судьбу.
В следующее мгновение он прыгнул в сторону Масаки. Синкохо было не связано с мускулами ног. Пока ноги есть, Магия будет работать даже с онемевшими. Хотя Масаки, конечно, этого не знал. Однако выбранный им ответ точно следовал теории о том, как нужно действовать в подобных обстоятельствах. Вероятно, нельзя говорить, что неожиданно удачный исход — чистая удача.
Когда Чжоу Гунцзинь на него кинулся, Масаки нажал на спусковой крючок красного CAD. «Разрыв» активировался почти мгновенно. Это была улучшенная техника, испаряющая кровь из части тела, а не его всего. Обе ноги Чжоу Гунцзиня разорвались изнутри. Синкохо отменилось, и Чжоу упал на землю.
— Это конец, — Масаки, по-прежнему держа CAD, призвал его сдаться.
Чжоу Гунцзинь сразу же попытался поднялся. Гордость не позволяла жалко лежать.
— Да, это конец. — Чжоу медленно поднимался, хотя ноги ниже колен не должны были двигаться. Он двигался словно призрак. — Но вы меня не поймаете. — Чжоу сокрыл лицо за улыбкой. Эта улыбка была словно маска. — Я не погибну. Даже если я умру, моя сущность восторжествует!
— Итидзё, назад! — прокричав, Тацуя отпрыгнул.
Итидзё тоже решил убраться подальше.
В следующую секунду из тела Чжоу во все стороны фонтаном брызнула кровь, красная кровь, которая превратилась в красное пламя.
— Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха... — за пламенем последовал бесконечный смех. Это продолжалось до тех пор, пока огонь не погас. После даже следов костей не осталось.
— Чжоу Гунцзинь правда умер? — Масаки был поражён. Закат превращался в ночь, начинали сиять звезды.
— Нет следов, что он куда-то сбежал. Он, без сомнений, умер в том огне. — Тацуя смотрел не на Масаки, а в сторону реки Удзи.
У Масаки отчасти было такое же чувство, он ответил: «Понятно». — Но не спросил, как Тацуя это узнал.
— На этом дело йокогамского инцидента закончено?
— Да.
— Понятно... это может быть опасно.
— Что? — спросил Тацуя. Поскольку Масаки больше ничего не сказал, даже Тацуя не мог его понять. Масаки повернулся к Тацуе:
— Военными манипулировали, они даже вывели танки. Это может вызвать волнения.
— Они уже использовали заметную магию. Они уже в состоянии волнения, — серьезно ответил Тацуя.
Масаки рассмеялся:
— Тогда, раз мы сумели взять положение под контроль прежде, чем волнения распространились, можно себе сказать «хорошая работа»?
— Можно, — Тацуя тоже громко рассмеялся.
Смех их двоих растворился в одиноком осеннем ветре.
— Тацуя-ниисан, спасибо за тяжёлый труд.
Когда Тацуя приехал на мотоцикле в гостиницу, то увидел, что Фумия и Аяко уже вернулись.
— Фумия, Аяко, вам тоже спасибо за тяжелый труд. Я смог его остановить благодаря вашей изумительной комбинации.
Близнецы смущённо отвернулись.
— Кстати, Тацуя-сан, как ты вычислил местоположение того человека? Мы потеряли его из виду, хоть и гнались на машине, — Аяко и вправду смутилась, она не смотрела Тацуе в глаза, когда задавала вопрос.
— Благодаря упрямству одного волшебника, который загнал его в угол даже после смерти...
— ? — Аяко озадаченно на него посмотрела. Фумия прекратил смотреть вниз и с любопытством склонил голову набок.
— Я всё ещё не знаю, как это случилось. Я расскажу вам больше, когда выясню.
Тацуя вошёл в номер, который находился рядом с номером их двоих. Ранее он оставил тут свою одежду. Оставив дверь открытой и начав переодеваться, Тацуя заговорил с Фумией:
— Фумия, почему бы тебе не доложить Хаяме, что миссия выполнена. Мне ещё предстоит со многим разобраться.
— Хорошо. Оставь это мне.
Переодевшись, Тацуя вышел.
— Я на тебя рассчитываю, — сказал он на прощанье и вскоре покинул гостиницу.
Глава 10
Следующий день, воскресенье 28 октября. Наконец день Конкурса диссертаций 2096 года.
Тацуя не был частью совместной охраны девяти школ, он пришёл лишь в качестве их поддержки, потому мог передвигаться относительно свободно. Во время обеденного перерыва он вместе с Миюки, убежавшей из судейской коллегии, встретил Маюми.
— Ясно... так значит преступник, убивший Накуру-сана, совершил самоубийство.
— Ну, это был итог того, что мы загнали его в угол, так что не знаю, можно ли это назвать самоубийством.
Тацуя сообщил Маюми, что дело об убийстве Накуры разрешилось.
— Это хорошо. Ты помог мне успокоить обиду Накуры-сана, — Маюми сердечно улыбнулась. — Спасибо, Тацуя-кун. Я забуду о том, что случилось в ту ночь.
— Сэмпай, это...
— Увидимся. Приложи все усилия в работе охраны. Миюки-сан, удачи в судействе, — Маюми, не слушая ответ Тацуи, поднялась и исчезла в толпе.
— Онии-сама. — Тацуя остался в чайной комнате наедине с бомбой. Миюки натянуто ухмыльнулась, уставившись на него: — Что она имела в виду под той ночью?
— Нет, это...
— Что? Если тебя это не волнует, то, пожалуйста, скажи... Или... — Миюки положила руку на руку Тацуи, — или мне это навредит, если я узнаю? — рука Миюки была холодной, но мягкой. И ещё держала Тацую крепко, чтобы тот не убежал.
— ...Благодаря этому для активации выгравированной магии нет никакой необходимости класть на «гравировку» пластины чувствительного сплава. «Гравировка» предназначена только для стимулирования потока псионов. Как мы видим на проецируемом изображении, такой же узор можно получить и после вливания псионов. Теперь становится ясно, что суть магии гравировки не зависит от самой гравировки, — закончил главный представитель первой школы, завершая презентацию.
Поднялась волна аплодисментов.
— Пока это самые сильные аплодисменты, — выбранная в качестве судьи Миюки описала реакцию публики, сидя в зале рядом с Тацуей. Содержимое тоже было инновационно. Миюки с Тацуей согласились, что Первая школа в этом году может выиграть Конкурс диссертаций. — Тогда, Онии-сама, я возвращаюсь на судейские места.
— Следующая Вторая школа... хмм... Что это?
— Э? Минору-кун?