— Но всё равно она будет великой женщиной, — вдруг твёрдо добавил не кто иной, как Хаяма. Мая, повернувшись на диване, посмотрела на него. Тот улыбнулся добродушной улыбкой старика. — Миюки-сама примет свои чувства более открыто. Тацуя-сама непобедим, но, думаю, он примет истинные чувства Миюки-самы.
— Я бы сказала, что любовь будет моим проигрышем.
— В этом случае победит тот, кто будет честен, — улыбнулся Хаяма, вытягивая из Майи её миазмы.
Когда Тацуя вернулся, в комнате никого не было. Должно быть, Миюки пошла приводить себя в порядок к завтрашнему дню и ещё не вернулась.
Как Мая и сказала, скоро его повели в ванную комнату. Он редко оставался на ночь в главном доме, и ванная комната тоже сильно отличалась от обычной, ведь он впервые остановился в гостевой комнате в японском стиле. Он не забыл надеть банный халат, поскольку по дороге можно было на кого-то натолкнуться. Купался Тацуя и не долго, и не мало.
Вернулся он уже в одиннадцать часов вечера, тем не менее Миюки ещё не было.
Вместо этого он обнаружил разложенный футон. Один футон с двумя подушками.
— Онии-сама, извини, что заставила ждать, — в такое неподходящее время вернулась Миюки. — Это... — оставив раздвижную дверь открытой, она заглянула внутрь. И, разумеется, первым ей попалось на глаза...
— Миюки, это сделал не...
«Я», — не договорил Тацуя своё оправдание. Вероятно, много слуг помогли Миюки прихорошиться до блеска, а также под хитоэ у неё было одно нижнее бельё. И, возможно, ванна была очень горячей, поскольку ей было не холодно носить так мало одежды посреди зимы. К тому же лицо и шея были красными из-за тепла, но, очевидно, в комнате было не жарко. Однако он потерял дар речи не из-за хитоэ. А из-за невероятного обаяния одетой в хитоэ Миюки. Она и так была красивой, но сейчас словно сияла. Раньше у неё был освежающий, неживой аромат, сейчас же она могла привлечь даже бабочек и пчёл, у неё был нежный аромат цветка. Если бы в таком виде она вышла в Токио на улицу, то, без сомнений, вызвала бы большую панику. Тацуя без преувеличений так подумал.
— Онии-сама, это... — однако Миюки тоже была не в таком спокойном состоянии, а тут ещё и только один футон. Это были первые слова, которые она сказала, когда её разум перезагрузился.
— Нет, это сделал не я. Оно так уже было, когда я вернулся с ванной.
— Понятно.
Тацуе стало неловко так долго стоять, потому он сел перед столиком, Миюки села перед футоном. Раздвижные двери, ведущие в другую комнату, остались открытыми. Миюки и Тацуя это видели, но как-то неудобно было их закрывать.
Миюки, расчёсывая волосы, казалось, не может успокоиться. Она чувствовала его взгляд. Ничего не поделаешь, ведь прошло лишь три часа от шокирующего заявления, что Тацуя будет её женихом. Вдобавок ко всему ещё и ошеломляющее известие о том, что Тацуя и Миюки не настоящие брат и сестра. Сейчас было глупо вести себя так, словно ничего не случилось и не обращать друг на друга внимания.
— Уммм, О-онии-сама, — неуверенно заговорила Миюки.
Тацуя удивлённо поднял брови:
— Что такое?
— Нет, это... Онии-сама, могу я всё ещё тебя так называть? Или я должна тебя звать Та...
— Я не возражаю, если ты будешь называть меня как обычно, — с улыбкой Тацуя спас Миюки, которая, похоже, была не в состоянии назвать его «Тацуя».
Миюки облегчённо улыбнулась. Однако он ответил «как обычно» не только ради Миюки. Тацуя не собирался врать ей и говорить, что она не его сестра.
— Тогда, Онии-сама... твой разговор с Оба-сама закончился?
— Это...
«Конечно, раз я здесь», — почти ответил он, но потом осознал, что у её вопроса другой смысл.
— Да, закончился. Я спросил у Оба-уэ всё, о чём хотел знать.
— Понятно. Тогда, это... — Миюки запнулась. Она, наверное, не медлила. Просто имела недостаточно смелости, чтобы спросить. Собрав наконец всё своё мужество, она задала вопрос: — Онии-сама, ты и я правда...
«Не брат и сестра», однако сколько бы мужества ни собирала, сказать решающие слова не смогла.
— Это ложь, — очень кратко ответил Тацуя.
Сердце Миюки раскололось на две половинки. На чувство облегчения от того, что она настоящая сестра Тацуи. И на взволнованность от того, что она, как его сестра, не сможет выйти замуж за Тацую.
— Почему... Почему Оба-сама сказала такую неправду?
— Может быть, это немного упрощённое объяснение, но, похоже, чтобы нас поженить.
С уверенностью понять объяснение Майи было трудно, но Тацуя знал больше, нежели Миюки. Вот только он ещё не решил, сколько следует ей рассказать.
— Даже когда мы брат и сестра?
— Ну, семейный регистр и анализы ДНК лишь формальности.
— Это... верно. Учитывая силу, которой обладает клан Йоцуба.
— Также ненужно волноваться о генетических аномалиях наших будущих детей.
— Почему? — мрачно глядевшая вниз Миюки вдруг подняла глаза и посмотрела прямо на Тацую.
Из-за белой кожи у неё на шее, не прикрытой хитоэ, Тацуе захотелось отвести взгляд. Однако такие мысли означали бы, что он попал в руки Майи, потому он успокоил свой разум.
И успокоившись, Тацуя вновь посмотрел Миюки в глаза. И увидел, что она, похоже, готова принять от него любую правду. Мая решила сделать Тацую спутником Миюки, а значит, она была уверена, что Миюки сможет вынести такую тяжесть. Прочитав в глазах сестры готовность, Тацуя решил, что должен ей сказать.
— Ты, твоё тело не имеет факторов, которые могут привести к генетической аномалии. Ты — улучшенный человек.
Миюки прикрыла рот руками, широко распахнув глаза. Её длинные волосы качнулись.
Тацуя испытал облегчение от того, что она не испугалась.
— Я улучшенный человек...
— Из оплодотворённой яйцеклетки Каа-сан наукой Йоцубы был создан «идеальный улучшенный волшебник». Поборов все дефекты, приходящие с модификацией, ты стала шедевром Йоцубы. Ты — улучшенный человек, нет, больше, чем человек.
Тацуя не пытался её утешить. Но почему-то Миюки заметно успокоилась. Она не расстроилась и не испугалась из-за того, что была создана искусственно. Ведь сейчас её тело и жизнь — подарок, полученный от Тацуи. Чем больше она об этом думала, тем сильнее уверялась, что так правильно. Вот почему она слишком сильно не волновалась о том, что её организм — искусственная работа.
— Тогда... тогда пока я буду возле Онии-самы, я внезапно не попаду в загробный мир?
Но она волновалась об ограничении жизни модифицированных людей. Страшилась, что вдруг исчерпает свою жизнь и не сможет больше быть радом с Тацуей.
— Судя по тому, как говорила Оба-уэ, у тебя даже выше сопротивляемость к продолжительному использованию магии, чем у меня.
— Это значит... я могу жить возле тебя, Онии-сама?
— Судя по тому, как говорила Оба-уэ, у тебя будет долгая жизнь.
Когда она узнала, что будет жить столько же, сколько и брат, её даже перестало заботить, что она улучшенный человек.
— Онии-сама мой настоящий брат, но мои гены отличаются от твоих.
Тацуе почти сказал: «Постой...».
Мая и вправду сказала, что Миюки — улучшенный человек, но генетически Тацуя и Мая — племянник и тётя. Не было сказано ни одного слова, которое бы говорило о том, что Тацуя не брат Миюки. Тем не менее Миюки сказала то же самое, что и Майя. И Тацуя посчитал, что сходство не только в упоминании генов.
— С самого начала члены клана Йоцуба были экспериментами с манипулированием генами, вышедшими из Четвёртой лаборатории. Хотя это отличается от улучшенных людей, это не меняет того, что мы также прошли генетические манипуляции, — сказал Тацуя так, чтобы подчеркнуть похожесть его и Миюки.
Однако сонная Миюки, видно, не смогла этого понять.
— Тогда Онии-сама и я с сегодняшнего дня двоюродные?
— По крайней мере в глазах других.
— И я буду помолвлена с Онии-самой? — радостно воскликнула она. Однако радость продлилась недолго. Она увидела озадаченный взгляд Тацуи. — Как и ожидалось, тебе это омерзительно...