— Что? — Тацуя не понимал, почему Миюки вдруг помрачнела.
— Ведь для Онии-самы я всё ещё сестра?
— Да, это ведь правда. — Для Тацуи это было ясно как день.
— Чтобы сестра хотела стать невестой настоящего брата... это ведь ненормально...
— Миюки, ты...
На мгновение Тацуя подумал, что не расслышал. Однако его пять чувств многими тренировками уже вышли за пределы обычного человека. Миюки точно сказала: «Чтобы сестра хотела стать невестой настоящего брата». Из контекста это можно было понять лишь как Миюки и Тацуя. Другими словами, Миюки...
— Д-да! Это не только из-за приказа Оба-сама! Я очень счастлива слышать, что буду невестой Онии-самы! — Миюки посмотрела вниз, сжав руками колени. Слёзы капали на руки и бёдра. — Даже сейчас это чувство не изменилось. Хотя я знаю, что Онии-сама мой настоящий брат, я хочу, чтобы Онии-сама ценил меня как женщину! Я хочу быть невестой Онии-самы! Когда я уже сдалась, вдруг оказалось, что сдаваться не нужно!
Хотя Миюки говорила так взволнованно, её голос слышался ясно. Однако из-за этого волнения кое-что было трудно понять.
Её слова «когда я уже сдалась, вдруг оказалось, что сдаваться ненужно», должно быть, означали «я сдалась до того, как услышала эту историю, теперь же, когда ты сказал, что мы можем пожениться, мне больше не нужно сдаваться». Тацуя понятия не имел, что Миюки и раньше об этом волновалась, это его удивило. Миюки, конечно, уделяла ему слишком много внимания, однако Тацуя всегда считал, что она любит его только как брата.
Наверное, он просто хотел так считать и ни о чём не задумываться.
Тацуе казалось, что слёзы Миюки его укрощают.
— Но Онии-сама, в конце концов, нормальный... И у тебя нормальное чувство морали... Ты не будешь романтически любить родную сестру. Должно быть, тебе отвратительна такая ненормальная сестра, как я... — Миюки наконец всхлипнула.
Плач был не громким, но таким, из-за которого в груди болит, Миюки так сильно подавляла печаль, что она вся вырвалась в один миг.
— Миюки... — Тацуя робко протянул к ней руку.
Миюки потянулась и поймала её своей.
Тацуя подумал, что она собирается стряхнуть его руку. Ведь совершенно естественно поступить так с ним, с бессердечным братом, не заметившим проблему сестры, пока она не заплакала от боли.
Однако Миюки схватила правую руку Тацуи обеими руками. Затем обняла её.
— О...
Тацуя попытался сдержать её и сказать «подожди», но остановился. Он не мог заставить себя слишком резко отвергать Миюки. Нет, он вообще не хотел её отвергать.
— Онии-сама, я, я... — Сильно сжав его руку, Миюки отчаянно пыталась собрать мужество. Мужество сказать свои чувства. — Люблю, тебя. Я люблю тебя. Я влюбилась в Онии-саму!
Тацуя всегда слышал от сестры «я тебя обожаю», сейчас же впервые услышал «я тебя люблю». Лишь такая небольшая разница, а так сильно меняла смысл. Тацуя впервые это заметил.
— Всё в порядке, если ты будешь ненавидеть такую ненормальную сестру! Всё в порядке, если ты будешь считать это плохое чувство неестественной склонностью!.. но, пожалуйста, прошу, Онии-сама... — Миюки подняла мокрое от слёз лицо.
Тацуя никогда не видел такое печальное, отчаянное лицо, но такое красивое.
— Как-нибудь... как-нибудь... позволь мне оставаться возле тебя. Пожалуйста, не отдаляйся от меня. Не исчезай!
Даже когда Миюки плакала, её лицо не искажалось. Даже со стекающими слезами оно оставалось красивым.
Сегодня Тацуя впервые понял и это.
Её плачущее грустное лицо.
Позволяя Миюки обнимать его правую руку, Тацуя протянул левую руку к её спине.
— О-Онии-сама?
— Я не исчезну.
— Ах... умм... Онии-сама, ещё раз... скажи ещё раз... — Миюки попросила так боязливо и прижалась к груди Тацуи. Она хотела услышать эти слова снова, чтобы убедиться.
— Миюки. Я не исчезну.
— Ах… — Миюки переполнилась эмоциями, вся энергия словно ушла из тела.
Тацуя подумал, что должен ответить сестре, которая доверила всю себя ему.
— Пока смерть не разлучит нас. Я буду рядом. Хотя и не в том смысле, как ты того желаешь. Я по-прежнему вижу в тебе мою сестру. Ты моя милая сестрёнка. Я не подумаю плохо о такой милой сестрёнке. И я также не считаю тебя ненормальной. Я никогда не отвергну тебя. Никогда не уйду. Однако, Миюки... это потому, что я твой брат. И потому, что ты моя милая сестрёнка. Вот почему... прости. По крайней мере пока я вижу в тебе лишь сестрёнку.
Миюки, находясь в объятиях Тацуи, отпустила его руку и прижала её к груди, когда услышала его ответы.
— Этого достаточно. — На лице оставались следы от слёз, но новых слёз не было. — Пока я довольна. — Затем она непринуждённо положила руку Тацуе на шею и обняла его. — Потому что пока я тоже могу называть тебя лишь Онии-сама. — Её щека почти дотронулась до его, и она прошептала: — Мне достаточно, что Онии-сама ответил «пока» на моё признание. — Миюки крепко его обняла. — Но ведь мне можно надеяться? Не «сейчас», но «когда-то». Чтобы Онии-сама увидел во мне «Миюки», а не сестру.
Тацуя так же прошептал Миюки на ухо:
— Может, это звучит странно, но я попытаюсь.
Миюки его отпустила.
— Ох дорогой Онии-сама, — и весело рассмеялась.
Тацуя криво улыбнулся.
Наконец между братом и сестрой вернулась обычная атмосфера.
— Миюки, уже поздно. Завтра нужно вставать рано, следует ложиться спать.
— Ах, точно. Тогда я попрошу футон... — Миюки почти было поднялась, но Тацуя её остановил. — Онии-сама?
— Ненужно. Оба-уэ любезно это организовала. Давай просто сегодня поспим на одном футоне.
— Э-э? — голос Миюки дрогнул. Он так не дрожал, даже когда она плакала. — Ух, эм, Онии-сама, это, имеешь в виду...
— Нет, ты ошиблась. — Тацуя злобно ухмыльнулся. — Мы будем просто спать вместе. Мы не будем делать ничего другого.
— П... понятно, — Миюки похлопала себя по груди. Казалось, что в этом жесте было немного сожаления, может быть, она чего-то ожидала?
— Я сначала переоденусь в пижаму. Можешь уже ложиться.
— Нет... я могу тебя немного подождать. Так что давай ляжем на футон вместе, Онии-сама.
— Хорошо. Я скоро вернусь.
Тацуя убедился, что в гардеробе висит юката, которую можно использовать в качестве пижамы, Тацуя быстро снял верхнюю одежду и надел её.
— Онии-сама, тебе не холодно? — тревожно спросила Миюки, когда Тацуя собирался лечь.
— Нет. Думаю, футон уже достаточно тёплый, — Тацуя лёг, сделав жест рукой Миюки. С небольшим колебанием она тоже легла, используя в качестве подушки руку Тацуи.
— Интересно, когда же это было. Кажется, в детстве был один случай, когда я так лежала.
— Это было не так уж и давно... в день, когда закончились похороны Каа-сан.
— Верно... это... было небрежно с моей стороны, — Миюки прижалась к Тацуе. Тот другой рукой обнял её за плечо. — Онии-сама.
— Что такое?
— Онии-сама, ты правда не знал?
— Ну...
— О том, как сильно я страдала.
— Прости.
— В особенности в последнее время. Общество поощряет волшебников жениться рано. Если бы я хотела статус волшебника, по меньшей мере мне пришлось бы выбрать жениха, или мне его бы выбрали.
— Верно.
— Брат и сестра ведь не могут пожениться. Тогда с другим мужчиной...
— Миюки, — Тацуя погладил её по волосам. Она задрожала от напряжения, но сразу же расслабилась. И оставила себя Тацуе. — Давай просто спать.
— Да, Онии-сама.
Миюки доверила своё тело и разум Тацуе и заснула, слушая далёкий звон колоколов наступающего Нового года.
Глава 7
2097 год, день Нового года.
Тацуя и Миюки были заняты с самого утра.
Встать рано труда не составило, поскольку они привыкли к такому распорядку дня. Но чувствовать себя «традиционными нарядными японскими куклами» им уже надоело. Тацуя был таким, как всегда, а Миюки могла одеться самостоятельно. Они не привыкли к помощи на каждом шагу, даже когда дело касалось одежды. Ему ещё и лицо напудрили, от чего он категорически отказывался, но Миюки помочь не могла. Ну, его ведь не собирались делать белым, как какого-нибудь актёра театра. Помогло то, что макияжа нанесли немного, сделали естественную версию макияжа, подходящую к традиционной японской одежде.