— Они пустили дело на самотёк?! — повысила голос Хонока. Похоже, она не могла поверить в это.
— Полиция любит громкие слова, но силу применяет редко, — со вздохом ответила Шизуку.
— Несмотря на сделанные тайно снимки, трудно предъявить доказательства сталкинга, — раздражённо пробормотал Микихико.
Будь враг явным, как в йокогамском инциденте, они бы с лёгкостью контратаковали и подавили его. Но они никак не могли ответить на разрозненные нападения, совершаемые обычно добропорядочными гражданами. Если волшебники хоть пальцем шевельнут в ответ, их заклеймят преступниками. К тому же они не знали даже, кто враг, не говоря о том, как его победить.
— Нужно обратить на это внимание всей школы. Следует опасаться прямых нападений, а также не превышать самооборону, чтобы никого из нас не посчитали преступником.
— Поняла. Я быстро разберусь с этим.
Тацую встревожил ответ Миюки.
Суббота, девятнадцатое января. Конец второй недели нового семестра.
Утренние уроки закончились, и настало время работы клубов и комитетов.
Касуми и Изуми пошли подкрепиться в столовую. Изуми хотела пообедать в комнате школьного совета с Миюки, но сдалась под натиском сестры, настоявшей на том, что иногда следует есть вместе.
Касуми и Изуми пользовались популярностью не только среди первогодок, но и среди учеников постарше, однако среди одногодок они стали практически знаменитостями. Поскольку обе заботились друг о друге, не появилось «армии Касуми» или «охраны Изуми», хотя иногда возникали споры о том, кто из них — всеобщий идол. В этом отношении постепенно растущая «группа Шиппо» сильно отличалась.
За близнецами никто особо не следовал, так что было нетрудно побыть наедине. С другой стороны, во время обеда вокруг них постоянно собиралась толпа первогодок. Отличительной чертой этих двоих также было то, что их окружение, в основном, составляли девушки. При этом парням подойти к ним было проще, чем к Миюки, и они любили их скорее как талисманов.
Таким образом, хотя вокруг сидело много людей, никто не мешал близнецам разговаривать. Вздохнув, они двое откровенно беседовали, поедая «тэмпура соба».
Изуми вела себя ожидаемо элегантно, но Касуми тоже ела аккуратно. Она придерживалась хороших манер, разрезая какиагэ на крошечные кусочки и кладя в рот по одному за раз. Она не говорила с набитым ртом, потому беседа текла неспешно. При таком спокойном обеде нить их разговора прослеживалась с трудом.
— Последние два-три дня в школе довольно мрачно, не так ли?
— Ты о слухах о Шибе-сэмпае и Миюки-сэмпай? Ну что за неотёсанность, и когда эти люди уже перестанут шуметь?
— Неотёсанность?
— Это означает «те, кому не хватает достойных манер».
— А, имеешь в виду, что некоторые не могут попридержать своё гнусное любопытство?
— Если прямо, то да.
— Тогда так бы и сказала.
— Мне не хочется называть старшеклассников «гнусными». Я считаю, что все ученики нашей школы — леди и джентльмены.
— Я тоже так считаю. Хотя то, как ты это говоришь, жестоко, Изуми.
— Это не так, Касуми-тян. Я просто думаю, что хотя никто на самом деле не гнусный, иногда на некоторых нападает одержимость гнусной любопытностью, — невозмутимо сказав это, Изуми подняла чашку с рисом, стоявшую на подносе (к слову, в столовой Первой школы было три вида обедов: маленькие, средние и большие).
— Что ж, не думаю, что следует скрывать настоящие чувства за сложными словами, — тихо прошептала Касуми, пока сестра сосредоточилась на еде.
Если иногда не выпускать пар, разговоры с Изуми станут невыносимы, хотя Касуми и знала настоящий характер сестры-двойняшки.
— Касуми-тян, ты что-то сказала?
Но она слишком поспешила. Не расслышав, Изуми подняла голову, положив палочки в чашку.
— Нет, ничего, — ответила Касуми, взяв свою чашку с рисом.
Касуми начала есть собу с чуть большим воодушевлением, чем сестра. Сдвинув брови, Изуми тоже принялась за еду.
Использовав манеры в качестве щита, чтобы перенаправить разговор в другое русло, Касуми поставила чашку и обратилась к сестре, словно ничего не случилось:
— Кстати говоря, в комнате школьного совета уже не так мрачно? Я лишь мельком туда заглянула, но, похоже, всё успокоилось.
— Хотя они лишь немного старше нас, но я думаю, что все — взрослые люди, — ответила не совсем лестным тоном Изуми. — В особенности просветлела Мицуи-сэмпай… Миюки-сэмпай и Шиба-сэмпай ведут себя подобающе.
— Хм… Ну, Президент, похоже, перестала цепляться к Шибе-сэмпаю и наконец начала обращать внимание на других людей.