Лицо Хоноки побледнело.
— Эм... Мицуи-сэмпай, ты плохо себя чувствуешь?
Восемь или девять из десяти человек пришли бы к такому же выводу, если бы увидели её сейчас. Даже такой самовлюблённый человек, как Такума.
— Э?!
Однако в нынешнем своем состоянии она не сразу поняла, почему её спрашивают об этом. Её настолько поглотили раздумья, что на остальное она не обращала внимания, поэтому не смогла быстро ответить на вопрос.
— Это пустяк, правда.
Тем не менее такая реакция, как ни посмотри, выглядела притворством.
Такума тоже так подумал.
И даже нашёл этому объяснение.
— Мицуи-сэмпай, как бы сказать...
— Да?
— Эм... я понимаю, что это не моё дело, но относительно Шибы-сэмпая...
— Подожди, Шиппо-кун? О чём ты вообще говоришь? — растерявшись, Хонока попыталась прервать Такуму.
Однако, даже если Такума ошибся с состоянием Хоноки, он явно правильно понял, почему она подавлена.
Она растерялась именно потому, что он оказался прав. Хонока не хотела слышать то, что Такума собирался сказать.
— Думаю, тебе следует отказаться от Шибы-сэмпая.
Но он всё же сказал это.
— Прекрати!
— Но такими темпами, сэмпай, ты будешь страдать!
В последние дни Такума изменил своё поведение, оно заметно улучшилось. Тем не менее он ещё не отказался от амбиций. Он по-прежнему надеялся, что, как многообещающий волшебник, со временем приблизится к Шизуку, если сделает Хоноку своей союзницей.
Но прежде всего, Такуму привлекала Хонока.
Случилось это в день, когда Такума и Касуми перешли черту, и всё закончилось поединком между ним и близнецами Саэгуса. Многие ученики порицали его, однако Хонока протянула ему свою нежную руку. Объективно говоря, в то время она лишь склонилась над ним и спросила, может ли он встать. Ни о какой руке не было и речи.
То, что началось с одностороннего приукрашивания памяти, ещё не расцвело в романтические чувства. Да и поговорить у них появлялось не так много поводов.
Однако сегодня они случайно оказались наедине, и он стал свидетелем страданий Хоноки из-за её безответных чувств. Можно сказать, у Такумы произошло короткое замыкание, он потерял контроль.
— Сэмпай! Я тебя!..
Хонока зажмурилась и прикрыла уши.
Такума потянулся к её рукам.
— Шиппо, что ты делаешь?..
Однако дальше ему не удалось зайти. Раздался голос Председателя Игараси, только что пришедшего в штаб-квартиру. Он был не один. Из-за его спины вдруг вышла Шизуку и, подойдя к Хоноке, обняла её.
— Шизуку?..
— Ага. — Шизуку нежно погладила подругу по спине, чтобы сказать, что всё хорошо. Хонока расслабилась. Затем, не отпуская её, Шизуку холодно посмотрела на Такуму. — Что ты говорил?
Тон был соответствующий.
— Ну, это...
Такума собирался закончить фразу «хотя я младше тебя» словами «я о тебе волнуюсь».
— Пытался воспользоваться плохим самочувствием девушки в своих целях? Ты ужасен.
Так что Шизуку обвинила его. Тем не менее обвинение не было абсолютно ложным.
Такума не ответил именно потому, что сам это понимал.
— Пошли, Хонока?
Шизуку вывела подругу из штаб-квартиры группы управление клубами.
Такума не посмел и словом возразить.
Игараси, пришедший, как и обещал, мог лишь стоять в ошеломлении.
Сегодня Хонока не пошла домой. Как обычно, они вышли из школы отдельно от Тацуи и Миюки, и на станции Шизуку приказала ей остаться у неё.
Даже не спросив согласия у Хоноки, она приняла решение единолично.
Не то чтобы оставаться у Шизуку было неприятно. Хонока осознавала свою нерешительность и то, что очень быстро впала бы в депрессию, если бы осталась одна, вот почему приглашение подруги приняла с удовольствием.
Она поужинала вместе с родителями Шизуку, которые вернулись домой раньше обычного, и, как всегда, приняла с ней ванну. Однако обычный бессмысленный разговор не завязался.
А после ванны Шизуку привела Хоноку в её комнату.
Семья Китаяма выделила ей отдельную комнату. Хотя на бумаге она значилась как обычная комната для гостей, на самом деле она предназначалась лишь для Хоноки. Интерьер соответствовал её вкусам, а в шкафу даже лежало её нижнее бельё. Хотя она мало что использовала там помимо него. Оставаясь на ночь, она обычно проводила время в комнате Шизуку и даже спала там. Однако сегодня Шизуку отвела её в «комнату Хоноки».
Хонока послушно села на кровать. Счастливая улыбка, с которой она ужинала, исчезла, сменившись жёстким, болезненным выражением лица.
Шизуку присела перед ней на пол в позе «сэйдза».
Конечно, лицо сидевшей на кровати Хоноки находилось выше. Но поскольку та грустно понурила голову, Шизуку смотрела ей прямо в глаза.