— Прости, что помешали, Миюки-онээсама. Четвёртую школу тоже закрыли.
— Правда? Я слышал, что в Третьей до сих пор идут занятия, — удивился Тацуя.
— Следуя примеру Первой школы, Вторая и Четвёртая с сегодняшнего дня временно закрыты. Насколько я знаю, остальные школы закроются завтра, — ответил Фумия.
— Не слишком ли раздули дело? — пробормотал Тацуя, будто это его не касается, хоть всему причиной и стал вчерашний инцидент, непосредственным участником которого он являлся. Хорошо это или плохо, но никто из присутствующих ему на это не указал.
Как Президент школьного совета, Миюки могла быть в курсе, но поскольку вчера после нападения вместо неё в школу отправилась Изуми, то она осталась в неведении.
«Нужно её как-то отблагодарить», — подумала Миюки. Изуми танцевала бы от радости, если бы узнала.
Тацуя, даже не вспоминая о Изуми, спросил:
— Могу я узнать, почему вы пришли?
Близнецы сели напротив него и переглянулись, решая, кто будет отвечать. Тацуя не давил на них.
— Мы обследовали труп волшебника древней магии, о котором ты нам говорил. Оуми Кадзукиё — заклинатель по прозвищу «Кукольник», специалист магии духов, что пришла с континента. Он создаёт марионеток, вселяя в трупы духовное существо. Наша текущая цель, Гу Цзе, использует иной способ управления трупами, так ведь?
— Управление трупом не напрямую, а с помощью духа... Нет, на магию Гу Цзе не похоже. Разве они не были товарищами? — спросил Тацуя. Фумия кивнул:
— Оуми был наследником буддийских монахов, которые переселились сюда почти сто пятьдесят лет назад. Похоже, он втайне гордился тем, что, в отличие от практиков Дахана и Великого Азиатского Альянса, придерживался более чистого учения, традиционного.
— Значит, он потомок волшебников, которые иммигрировали ещё до того, как о магии стало известно, да?
Эти люди считали себя приверженцами традиций, но по сравнению с волшебниками, которые укоренились в этой стране сотни лет назад, они — новички. Нетрудно представить, что заклинатели не чувствовали себя здесь своими. Странное, старомодное имя олицетворяло желание родителей влиться в ряды японских практиков. Сам же Оуми Кадзукиё, вероятно, выбрал совсем противоположный путь.
— Он особенно недолюбливал волшебников-оммёдзи.
— И Гу Цзе этим воспользовался.
— Скорее всего.
— Ему можно посочувствовать, но это не повод для оправдания.
«Верно», — подумал Тацуя и продолжил спрашивать:
— О других соучастниках какую-либо информацию нашли?
— Проанализировав остаточные образы в трупе Оуми, мы выяснили, что Гу Цзе раздобыл тела двух людей... Прости, я не знаю, кто они.
— Раз вы и Цукуба ничего не узнали, то наверняка это высококлассные волшебники.
— Йосими-сан и Юка-сан говорили то же самое, Тацуя-ниисан.
Трупы волшебников ничем не отличаются от трупов простых людей. То, что тело принадлежало волшебнику, никак не помешает его обследовать. Но если поднятые магией мертвецы сохраняют способности, которые имели при жизни, то с помощью магии восприятия можно запутать преследователей.
«Безголовый дракон» имел технологию преобразования мозга волшебников в устройство под названием «Усилитель волшебства», помогающее вызывать конкретную магию. Наверняка Гу Цзе, руководивший организацией из тени, способен на что-то подобное.
Если предположить, что Гу Цзе не мог использовать навыки мёртвых волшебников, то старик не стал бы даже пытаться использовать силы умерших Генераторов. Намного легче просто взорвать их.
«Как он может использовать способности, которыми человек обладал при жизни?» — задумался Тацуя.
Все считают, что магия — сила разума. Других идей просто нет.
Но что такое разум? На этот фундаментальный вопрос ещё никто не ответил. Всё, что есть, — гипотезы и догадки.
В некоторых вопросах существовали почти доказанные теории, но касательно других мнения экспертов разделились. Например, из чего сделан разум? Теория гласит, что из пушионов. А где он находится? Есть множество версий: «в информационном измерении», «есть отдельное измерение разума», «он существует как сущность в этом мире» или «он находится не в фиксированном месте, а всегда плавает». Каждая из гипотез имела своих сторонников.
Если мертвец способен применять магию, то живой разум перестал быть обязательным условием. В чём тогда принципиальная разница между «живым» и «неживым»?