Хочу, но не могу остановиться. Меня не останавливает даже то, что Мира навряд ли отдаёт себе отчёт в происходящем. Она льнёт ко мне всем телом — вверх. Прижимается, желая быть ближе.
Тонкое одеяло между нами становится лишней преградой, которой не становится в тот же миг. Одеяло отправляется на пол. Туда бы отправить и шортики с топиком, чтобы ощутить каждый сантиметр её кожи и оставить влажные следы языка. Клянусь, мне хочется покусать эту малышку. Пробуя на вкус, раскрывая и доводя до грани рваными, жадными поцелуями.
Я словно готовлюсь взлететь. Три секунды до старта. Пальцы уже нащупали край резинки шортиков и…
— Рома-а-а…
Лёгкий стон из уст красотки с именем моего сына звучит словно выстрел. Оглушительный выстрел, отдающийся набатом пульса в ушах.
Проклятье. Я замираю. Перестаю дышать. Осторожно двигаюсь назад. Расцепляю руки Миры, сомкнутые за моей шеей. Торопливо набрасываю на неё одеяло. Пячусь спиной вперёд, не сводя с Миры глаз. Красотка простонала имя моего сына во сне и принялась спать дальше, с довольной улыбкой на губах.
Я добираюсь до спальни и запираю дверь. В крови бурлит желание, предвкушение будоражит. Я едва успел распробовать девчонку. Мне явно хочется большего — исследовать пальцами карту её тела и провести жарким пунктиром линии удовольствия. Но мне следует выкинуть эту блажь из головы и как можно скорее. Так будет лучше для всех.
И лучше бы Ромке вернуться как можно скорее!
В груди поднимается досада и раздражение. Оставшиеся пару часов до рассвета я только и делаю, что проверяю телефон и пытаюсь дозвониться до сына. Оболтус не берёт трубку. А потом я ещё пару часов фантазирую на тему, каких бонусов лишить Ромку за оплошность. Балбес!
Я едва ли отдаю себе отчёт в том, что вина Ромки присутствует, но не такого размера, до которого я её раздул в своём представлении.
Глава 6 Олег
Завтрак на следующее утро получается очень поздним. У меня рука не поднялась разбудить Миру раньше. Она сама проснулась и выглядела невероятно трогательно и волнующе, мягко говоря.
О большем я и задумываться не хочу, поэтому сижу на кухне с самым равнодушным видом, пока Мира плещется в душе. Когда она появляется на кухне, с кончиков её волос всё ещё срываются капельки воды, скользя по атласной коже нежной шеи. Разглядываю девушку сына, гадая, помнит ли она вчерашний инцидент или нет. Мира краснеет не больше обыкновенного и не прячется от меня под стол — значит, всё, что было, помню только я сам.
Ошибка. Случайная. Будем считать, будто не было ни-че-го.
Только взгляд словно нарочно очерчивает волнующий контур пухлых губ, а на языке словно вживую чувствуется вкус поцелуя, полученного обманным путём.
Беседа за завтраком едва клеится. Мы обмениваемся стандартными фразами. Стараюсь держать себя в рамках приличных отношений.
— Рома не ответил на звонок? — спрашивает Мира, разглядывая чай в своей кружке.
Не хочет поднимать на меня глаза, полные надежды, и показывать свою слабость. Но я и так знаю, какой ответ она надеется от меня услышать.
— Скорее всего, из-за перелёта Рома не может ответить на звонок, — отвечаю так, чтобы не огорчить девчонку ещё больше.
Хотя она и без того выглядит так, словно опять готовиться реветь. А я терпеть не могу женские слёзы. Они заставляют чувствовать себя слабаком, неспособным сделать хоть что-то, чтобы этот горький поток прекратился в ту же секунду. Но не успеваю я придумать ещё одну ободряющую фразу, как слышится звук отпирающегося замка.
Клац-клац.
Это может быть только один человек — мой сын-оболтус. Наверное… Я надеюсь, что это сам Ромка, а не его разбитной дружок или подружка.
— Сиди. Проверю, кто это, — предупреждаю жестом Миру, чтобы не вскакивала с места. Ведь именно это она и собирается делать — по глазам вижу.
Я появляюсь в коридоре вовремя. Мой сын, Ромка, закрывает дверь на замок. Поворачивается в мою сторону.
— Па? Что ты здесь делаешь? — удивляется он, снимая солнцезащитные очки.
— Привет. Моё появление в этой квартире не было бы для тебя шоком, если бы ты хоть изредка отвечал на личные звонки… — усмехаюсь я.
Рома широко улыбается. Я рад, что у сына отличное настроение. Но его улыбка меркнет в следующее же мгновение. Рома разжимает пальцы. Сумка с его плеча соскальзывает на пол с громким грохотом.
— Мира?
Эмоции на лице Ромы стремительно меняются одна за другой. Шок. Смятение. Неверие в происходящее. Попытка держать лицо.
— Привет, Рома, — Мира нервно сцепляет пальцы, не решаясь подойти к моему сыну. — Я тебя искала.