Некоторым людям эта концепция представляется совершенно невероятной. Однако подобное неприятие культурными людьми идеи языкового инстинкта представляет собой меньшую проблему, нежели вопрос: с какой областью головного мозга соотносится этот инстинкт? Сравнительно ясно лишь то, что за него ответственно левое полушарие. Этот факт установил еще в 1860-х годах французский врач Поль Брока, который изучал головной мозг нескольких пациентов, имевших серьезные речевые проблемы. Всякий раз он обнаруживал повреждения левого полушария, влиявшие на так называемую перисильвиарную кору, которая окружает щель между височной долей и остальной частью мозга. И все-таки какие области «управляют» речью, до сих пор остается тайной. А как они работают — еще более сложная проблема.
Множество новых исследований проводится в неврологии. Например, используя позитронную эмиссионную томографию (ПЭТ), удается проследить за химическими процессами в разных органах, в том числе в головном мозге, и узнать многое помимо того, что дают структурные изображения, получаемые с помощью рентгеновских лучей и ядерного магнитного резонанса (ЯМР). Постоянно происходит обнаружение новых видов нервных клеток, называемых нейронами. Но при этом ситуация все более усложняется, и возникают проблемы, ставящие в тупик специалистов по квантовой физике, как мы увидим в гл. 16. Огромное количество нейронов подобно огромному числу субатомных частиц сильно затрудняет установление взаимосвязей между ними. Как пишет Джон Хорган в своей книге «The Undiscovered Mind» [5], лауреат Нобелевской премии 1981 г. Тортсен Вайзель возражал против объявления 1990-х годов «десятилетием мозга», утверждая, что для истинного понимания работы мозга потребуется, «по меньшей мере, столетие, а может быть, и тысячелетие».
В настоящее время все, что нам известно о зоне Брока, получено в основном в результате умозаключений. Полагая, что одни участки головного мозга ведают существительными, другие — глаголами, Пинкер пишет: «Возможно, эти участки по виду напоминают мелкий горошек, кляксы или полоски, разбросанные по тем областям головного мозга, которые ведают языком в целом. Они могут выглядеть и закорючками неправильной формы. У разных людей эти участки, возможно, вытянуты или растянуты по различным буграм и складкам мозга». Подобная картина действительно наблюдается у лучше изученных систем, управляющих зрением. Но мы знаем столь мало, что можем строить лишь гипотезы.
В XX столетии ученые по-настоящему взялись за проблему овладения языком. Однако теории, выводы и умозаключения не в состоянии суммировались факты, а результаты, получаемые, например, при тестировании детей разного возраста, всегда можно подвергнуть сомнению. Курьезные данные, полученные в результате наблюдений за людьми с речевыми проблемами, чересчур сходны с показаниями очевидцев криминальных происшествий: чем больше свидетелей, тем больше версий. Можно сказать, что мы лучше понимаем поведение субатомных частиц, нежели свойства человеческого мозга, и подобная ситуация, по-видимому, сохранится надолго. Мы ведь единственные существа на Земле, обладающие речью, и поэтому тайна овладения языком может оказаться проблемой мозга, которую нам если и удастся решить, то лишь в самую последнюю очередь.
1. Hunt, Morton. The Universe Within. New York: Simon & Schuster, 1982. Хотя с тех пор, как была написана эта книга, в области психолингвистики отмечалась большая активность, тем не менее она остается одной из самых доступных книг по данному вопросу и содержит много важного материала о становлении этой новой научной дисциплины, которому в позднее вышедших книгах просто невозможно было уделить внимания.
2. Pinker, Steven. The Language Instinct. New York: Morrow, 1994. В этой книге Линкер очень ясно и полно описывает свои теории о существовании языкового инстинкта и то, как его собственная работа связана с работами других исследователей. Повествование ведется очень живо, для обоснования отдельных положений автор мастерски обращается к поп-культуре, проявляя тонкое чувство юмора.
3. Pinker, Steven. Words and Rules. New York: Basic Books, 1999. Книга представляет собой дальнейшее развитие идей и теорий Пинкера, изложенных в его книге [2]. Показана их связь с широким кругом самых разных вопросов — от особенностей английского языка до истории западной философии. Кое в чем эта книга сложнее, чем предыдущая, ноте, кто любит словесные игры, возможно, найдут ее более привлекательной.