6
Разогретая в микроволновке лазанья, двухчасовая документалка о холодной войне, плюс полпачки шоколадных печенек и ранний отход ко сну.
Утро начинается с сокрушающего ощущения дежавю. Вот только это не дежавю.
Прогулка пешком, подземка, прогулка.
Кофе, кубикл, кофе.
Единственным отклонением от рутины этим утром оказался извращенец в подземке, несколько раз «случайно» приложившийся ладонью к моей заднице. Подобное дерьмо я не терплю и потому наорала на него при всем честном народе. Старый вонючий козел вылетел из вагона, прежде чем я закончила свою обличительную тираду.
Устроившись за своим рабочим столом — уж здесь-то лапать меня почти наверняка не станут! — я просматриваю почту и обнаруживаю ответ от Стейси Стэнуэлл.
Полная дурных предчувствий, открываю письмо, однако ее отзыв на отредактированную версию нашей беседы оказывается весьма благосклонным. Даже извиняется, что не позволила мне опубликовать самое сладкое, и обещает, что однажды, когда будет готова предать гласности свою биографию, снова даст мне эксклюзивное интервью. Ага, жду не дождусь.
Тем не менее строчу ей не менее любезный ответ. В нашем деле мосты за собой сжигать не стоит.
Согласно ежедневнику, сегодняшний день обещает быть ужасно скучным. Два телефонных интервью с очевидцами встречи звезды третьеразрядного телесериала с наркодилером, производственное совещание и, наконец, выбивание комментариев из деятелей, не желающих со мной разговаривать.
На этом фоне появление Джини с венской сдобой радует.
— Как вчера посидели? — спрашиваю я из вежливости, надеясь, что она поскорее оставит меня наедине с булочкой.
— Супер! Жаль, что тебя не было.
Кажется, сейчас последует детальное описание, кто что делал и как это было клево. К счастью, меня спасает звонок телефона на столе.
— Извини, Джини, мне лучше ответить, — объявляю я и с излишним энтузиазмом хватаю трубку. — Эмма Хоган!
— А, наконец-то! — раздается в динамике мужской голос с четкой дикцией. — Непросто было вас отыскать, мисс Хоган.
— Да что вы говорите!
— Да-да, пришлось взять на себя роль детектива.
Для навязчивого ухажера речь у него чересчур правильная.
— А вы сами-то кто такой?
— Прошу прощения. Меня зовут Майлз Дюпон, я работаю в агентстве недвижимости в Чизике.
— Так.
— Звоню вам насчет квартиры в «Малберри-корт».
Лихорадочно соображаю, о чем таком этот тип толкует. В памяти ничего не всплывает, однако меня отнюдь не впервые беспокоят насчет давно позабытой истории.
— Вам придется напомнить мне, мистер Дюпон.
— Пожалуйста, называйте меня Майлз.
— Хорошо, Майлз, только вы все равно напомните.
— Признаться, мне несколько неловко.
— Дав чем дело-то?
— В квартире, точнее говоря, в имуществе.
— В имуществе?
— Да.
Я поднимаю взгляд на Джини и закатываю глаза. Она понимает посыл и удаляется к себе.
— Простите, Майлз, но я понятия не имею, о чем вы говорите!
— Боже, именно этого я и опасался. При всем своем нежелании причинять вам неудобства, дольше оттягивать мы не можем.
— Что вы не можете оттягивать?
— Насчет имущества и его вывоза.
В жизни не встречалась с Майлзом Дюпоном, и потому создать его образ весьма непросто, однако я напрягаю воображение. И потом представляю, как влепляю ему пощечину, потом еще.
— Послушайте, Майлз, — вздыхаю я. — Мне ничего не известно ни о квартире в Малберри-корт, ни об имуществе. Полагаю, вы ошиблись.
— Боже. Вполне возможно, хотя в гостиной был ваш снимок, и он поразительно похож на вашу фотографию на сайте «Дейли стандарт». Поэтому я и решил, что это именно вы.
Теперь я воображаю, как луплю по физиономии Дюпона кулаком.
— В какой еще гостиной была моя фотография?
— В гостиной мистера Хогана, в «Малберри-корт».
— Мистера Хогана?
— Деннис Хоган. Полагаю, он ваш родственник?
Майлз выжидательно смолкает. Но откуда ему знать, что даже простое упоминание имени моего отца немедленно провоцирует меня на бурную реакцию.
— Слушайте, — добросовестно завожусь я, — какие бы дела вы ни вели с этой жалкой пародией на отца, вам лучше обсуждать их с ним самим!
— Едва ли это возможно. Поэтому-то я и позвонил вам.
Ну все, чаша моего терпения переполнена.
— Довожу до вашего сведения: Деннис Хоган для меня никто, и если вы ищите человека, которому есть до него дело, вы ошиблись адресом!
— Но вы ведь понимаете…
— Я недостаточно ясно выразилась?