— Не убивайте Ёкай! — выкрикнул я, ненадолго вывалившись из рывка и найдя взглядом пылающую фигуру Париса.
— А?! — увлёкшийся битвой Ифрит даже толком не расслышал меня и тут же снёс двумя огненными саблями голову Ёкай, решившему что огненный элементаль это простая цель для атаки.
Понимая, что я просто не смогу сейчас вернуться обратно и объяснить ситуацию, я решил сделать то зачем пришёл сюда. Может быть, если ранить великана, тогда он не сможет продолжить расширять проход. Поскольку я уже находился вплотную к телу этого огромного Ёкай, я не придумал ничего лучше чем вонзить в него свою ладонь, покрытую холодной плазмой. Исполняя этот удар, я даже толком не рассчитывал что пробью противника, ведь несмотря на свойства холодной плазмы всеразрушающего Спрайта, у рукотворных Ёкай чем больше размер, тем крепче броня. У великана это оказалось не так, он вовсе не имел брони, но радость моя от этого знания продлилась не дольше пары секунд. Великан не был непробиваемым, наоборот, его тело походило на кисель и легко протыкалось любым, даже самым слабым ударом. И всё же, это не мешало ему полностью игнорировать мои потуги. Моя рука проходила сквозь его шкуру, как раскалённый нож сквозь масло, но стоило ладони сдвинуться на сантиметр влево или вправо, рана где не находилась моя рука тут же зарастала. Ради эксперимента, я даже ударил наотмашь, за секунду пропоров ублюдку полтора метра шкуры. Эффекта ноль. Даже Ёко в нём ни на грамм не убавилось. Я для него, что муха для слона.
— Размер, это ещё не самое главное, — произнёс я на выдохе и мгновенно исчез с того места где стоял только что.
Серией коротких рывков, я взлетел сначала на пузо великана, а затем переместился ещё выше. Только оказавшись на плече, я понял что меня всё-таки заметили. Как я это понял? Довольно просто. Шкура великана под моими ногами превратилась в вязкую кашу, из которой я не мог совершить рывок. Ёко обхватывала мои ступни, не давая использовать ускорение и блокируя ток стихии вокруг моих ног. Я попал в ловушку.
— Вот ведь дерьмо, — выругался я и сделал взмах двумя ладонями, одновременно с этим направляя в них поток стихии из сердца.
Великан собирался сграбастать меня подобно тому как он делал это со своими жертвами, но на половине пути его ладонь неожиданно для него самого лишилась пальцев. Благодаря скорости восприятия и контролю стихии, я вовремя понял затею своего противника и смог противодействовать. Направив в руки мощный поток стихии прямиком из сердца, я совершил выброс холодной плазмы, что и срезала разом все пальцы на ладони великана. Без дополнительных трат сил, подобный результат не получился бы. Максимум чего бы я достиг, так это разве что срез одного пальца.
— Впервые на твоей роже хоть какие-то эмоции, — усмехнулся я и склонившись к ногами срезал верхний слой удерживающей меня шкуры, переполненной Ёко.
Великан, услышав насмешку над собой, не впал в ярость, и даже не озлобился, как бывало с его мелкими рукотворными собратьями. Вместо этого, он немного привстал с пола и резко сел, отчего я чуть не упал с его плеча. Стоило мне только восстановить равновесие, как пришлось вновь двигаться, на месте среза шкуры уже была новенькая и целёхонькая поверхность, что в момент могла стать ловушкой, а на месте отрубленных пальцев отрасли новые. И всё это, без больших затрат Ёко. С каждой секундой, мне всё больше и больше не нравился этот противник. И дело было даже не в том что он казался мне опасным и неудобным, нет, я просто его не понимал. Тварь почти полностью плевала на свою сохранность, полагаясь на бешеную регенерацию, и всё это лишь бы всё больше и больше расширять проход через границу измерения.
Понимая что времени остаётся совсем мало, я направил стихию себе в ноги и увеличил тем самым радиус своего прыжка. В момент я оказался на затылке у здоровяка и принялся колотить его, остервенело желая добраться до его мозгов. Удар за ударом, я рвался вперёд, толком не обращая ни на что внимания. Когда регенерация ублюдка начала сдавать, я почти уверился в своей победе и начать молотить руками ещё быстрее и быстрее. Меня не волновал тот факт, что противник даже не пытается меня остановить, пелена злобы застлала мой взор и лишила рассудка.
«Не позволяй собой манипулировать»
Голос самого себя, исходящий из глубин самосознания заставил меня остановиться. Я очень давно не слышал голос осколка. Чем сильнее я становлюсь, тем всё тише и реже он звучит. Сейчас, он походил на полушёпот, еле различимый, но такой настойчивый. Не прислушаться я к нему не мог, ведь он, часть меня.