— У вас странны отношения.
— Есть такое. Здесь живут разные поколения. Многие из вампиров были превращены по дурости из разряда «с ним весело вино пить» или «он пригодиться». Кому-то хотелось жизнь спасти. Кто-то казался хорошим человеком. Кто-то перешел к нам из других кланов. В итоге получилась большая семья, в которой собраны разные люди. Сама знаешь, что родственников не выбирают. Вот и тут примерно живем по такому принципу. Я же тут пытаюсь эту шайку заставить следовать приличиям, но при этом держу под контролем развлечения. А им нравится нарушать мои правила.
— И все получают от этого удовольствие.
— Как-то так. Ульян, мы слишком долго живем. За воротами меняется мир. Меняются люди. Мы же остаемся. Вначале это забавляет, вызывает интерес, а потом становится скучно. Понимаешь, что завтра будет похоже на вчера. За свою долгую жизнь успеваешь просмотреть столько жизненных сценариев, что постепенно все это не вызывает никаких эмоций. А без эмоций наступает тоска. Я в такую тоску впал, когда погибла Марина. При этом мы с ней прожили долго. Она была уже пожилой женщиной, когда все это случилось. Ее время уже подходило. Но все равно смерть Марины сильно по мне ударила. Это была своеобразная точка, которую можно было поставить и успокоиться, — сказал Герман. Он стоял, прислонившись плечом к стене и сложив на груди руки. В его словах нее было просьбы к сочувствию. Он всего лишь ставил меня в известность происходящего. — Ты интерес вернула. Вот Артем до тебя и докопался. Еще хотел прощупать, чего чему ждать дальше. Он из тех, кто считает, что женщина создана для утех и развлечения. Не понимает, что вы нужны для другого.
— И для чего?
— Потом расскажу. А пока давай пойдем спать, — предложил Герман. — На сегодня хватит впечатлений.
Никогда не думала, что буду жить в замке. И в комфортном теплом замке. Никогда не думала, что буду любоваться тем, как восходящее солнце освещает снежные верхушки гор. При этом просыпаться придется от аромата завтрака, что доносился с кухни. Поднявшись, я прошла на кухню. Герман чего-то готовил, довольно напевая под нос песенку на незнакомом мне языке. Он был одет в простые широкие штаны и рубаху без пуговиц, которая одевалась через голову. Никаких рубашек, платков и сюртуков. У меня отец даже в нашем родовом доме выходил к завтраку при полном параде. Но он и завтрак не готовил.
— Как спалось? — спросил Герман.
— Хорошо.
— Я тебе говорил, что как-то со слугами у нас не сложилось. У нас только есть отвтственные за уборку этажей. Дежурные по той или другой части замка. Вот есть те, кто отвечают за зимний сад. Или там за кладовые. Но вот чтобы кто-то лично для тебя готовил еду — этого нет. Сами себе готовим, — сказал Герман.
— Буду знать. Я умею готовить.
— Вот и хорошо, что это не вызовет проблем.
— Не должно.
— Сегодня я вам замок покажу.
— Мне надо вещи разложить.
— Разложишь. А потом пойдем замок смотреть.
— Герман, я дома забыла твой подарок. Книгу. Не сама вещи собирала…
— Нашла о чем переживать. У меня их десяток. Делать было нечего, вот и написал. А потом решил ее сделать популярной. Но как ее распространить? Надо подарить. Авось кто-нибудь прочитает, — довольно сказал он.
— А я не поняла, кто автор. На совсем незнакомом языке было подписано.
— Угу. Какие-то языки быстро умирают, а какие-то становятся слишком сильно популярными и забивают старые. Ты удивишься, но за четыре столетия мир изменился так сильно, что от прежнего остались лишь воспоминания у таких долгожителей, как мы. Вот иногда и приходит желание записать, как все было.
— Тогда надо ее обязательно дочитать.
— Дочитай. А потом расскажешь, какие впечатления от прочитанного. А вон и Денис проснулся. Сегодня ему комнату организуем.
Денис вышел сонным, помятым. Потом встрепенулся, как воробей и тут же подбежал к окну. По его лицу было видно, что вид за окном его сильно впечатлил.
— Красиво!
— Мне самому нравится, — сказал Герман. — Ладно, потом будем видами любоваться. Пока завтракать.
Во время завтрака пришел какой-то мужик и начал жаловаться на крышу и работников. И так эмоционально, что Герман его выгнал и велел все вот это рассказать работникам, а не нам с Денисом и что от его сквернословия у Германа уши в трубочку свернулись. Потом заглянула женщина и стала жаловаться на какие-то тряпки. Герман и ее выгнал.
— Они нам позавтракать дадут? — спросил Герман, закрывая на ключ дверь.
— Видимо не могут без тебя решить такие важные вопросы.
— Как крыс травить и где ветошь на тряпки достать? Не, хотят на вас посмотреть, а потом сплетни разнести по всему замку, — поморщился Герман. — Как же меня это порой все раздражает. Так и хочется все бросить и уйти к волхам жить. Вот они построили себе деревеньку на берегу реки. И живут. В речке купаются. Никто никому голову дурью не забивает. А у нас? Из пустяка надо сделать трагедию. И такую трагедию, чтобы и я в ней был впутан. Как будто мне больше делать нечего.
Он жаловался, а я видела, что Герману все это нравилось. Нравилось, как к нему относятся люди. Что и без него они ничего не могут. И это любопытство. Для него это был дом с теми правилами, какие придумал он. Остальные лишь следовали этим правилам.
Позже, когда вещи были разложены и когда Герман повел меня с Денисом смотреть замок, то я в этом только убедилась. В замке все еще продолжалась уборка после долго кутежа. Я все время слышала смех. Мужчины таскали ведра с водой. Женщины отмывали стены и полы. Все это сопровождалось шутками. Где-то чинили светильники, где-то меняли стекло. По этажу разнесся аромат булочек. Одна пожилая женщина вынесла несколько корзин пирожков и булочек для тех, кто был занят работами, потому что они не успели приготовить еду. И теперь угощала всех желающих. Нас уговорили попробовать выпечку.
— Семей, где чисто люди — у нас мало. Поэтому в замке больше взрослых, чем детей. Есть у нас на воспитание пара вампирят, но они под присмотром. Дети часто не понимают чего можно, а чего нельзя. Вот и приходится их держать под контролем, — сказал Герман. — На первом этаже у нас тренировочный зал. Здесь как фехтованию можно научиться, так и драться. Вон у нас Бык по кулачным боям. Какая ему шпага в руки, когда она у него в руках, как соломинка? Проще кулаком заехать. Есть у нас несколько и боевых женщин. Я считаю, если женщину тянет к оружию, то пусть она эту тягу удовлетворит, чем будет от тоски маяться.
— Мне никогда не хотелось оружие в руках держать и драться с кем-нибудь, — поспешила сказать я. — И убивать не было желания.
— Я и не настаиваю, — сказал Герман. — Вот тут у нас столовая. Здоровенное пространство, которым мы не пользуемся. Изначально планировалось, что мы будем жить как в старинных замках. Общая столовая. Повар. Мы такие правители. А это все наши подданные. Вон, даже возвышение организовали для того, чтобы там сидеть. Но играть в правителей быстро надоело. На кухню не пойдешь среди ночи чего-то приготовить. Всех собрать на обед — это еще та забота. Они же как тараканы — в разные стороны любят разбегаться. В итоге столовую мы забросили до лучших времен. Только крупные праздники тут справляем.
— О, дама моего сердца! Моя королева! — откуда-то появился Артем. Кинулся мне под ноги, преклоняя колено, чем изрядно напугал. — Я всю ночь спать не мог. Все думал о тебе. Моя Гвиневра! Теперь я ваш Ланселот на веки вечные!
— Шут, ты а не Ланселот, — сказал Герман. — Прекрати смущать Ульяну.
— Пусть, я шут и рыцарем мне не быть, но это не значит, что вы можете мои чувства попирать ногами! — чуть не плача, сказал Артем. Я растерялась, а Герман смотрел на эту выходку безразлично.