Лили помахала руками перед носом Гарри, попыталась взять его за руку, но её ладонь прошла сквозь него.
«Во дела! Значит, они меня не видят и не слышат. Похоже, мои сны становятся всё безумнее и фантастичнее. Однако, я надеюсь, что в реальном мире я не свалилась с трибуны, это было бы неприятно.».
- Достанем палочки? – спросил Седрик. Гарри кивнул и вытащил свою из кармана.
Лили почувствовала, что за ними следят. Кто-то четвертый был совсем близко. Она слышала его шаги, ощущала его зловонное дыхание на своем лице…
Мальчики, похоже, тоже почувствовали что-то неладное, потому что начали напряженно вглядываться в темноту.
Тяжёлым шагом, уверенно пробираясь между могил, к ним приближалась какая-то фигура.
Кто этот человек, понять было невозможно, лицо скрывалось под капюшоном плаща, но он был невысокого роста. Потом — ещё несколько шагов по направлению к ним, расстояние между ними неуклонно сокращалось. Лили увидела, что человек несёт на руках… ребёнка?… Или это какой-то свёрток?
«Ой, как мне это все не нравится!», — она чувствовала себя как никогда беспомощной.
Гарри чуть-чуть опустил палочку и покосился на Седрика, который ответил недоумевающим взглядом. И они снова стали следить за приближающимся человеком.
Тот остановился возле высокого мраморного надгробия, примерно в шести футах от них. В течение секунды Гарри, Седрик и невысокий человек просто смотрели друг на друга.
И вдруг, совершенно неожиданно, Гарри схватился руками за лицо, и палочка выскользнула из ослабевших пальцев, колени подогнулись, и он упал на землю.
Зная, что делает совершенно безумную вещь, Лили просто опустилась на колени рядом с корчащимся от боли братом и, собрав всю волю в кулак, положила ему ладони на лоб, чтобы хоть как-то облегчить его боль. Она не знала, поможет ли ему это, но Гарри затих, успокоился и лишь удивленно глядел сквозь нее.
Где-то далеко, над головой, послышался высокий, холодный голос, равнодушно сказавший:
— Лишнего убей.
Свистящий шелест и второй голос, визгливо выкрикнувший в ночь:
— Авада Кедавра!
Ослепительно полыхнуло зеленым, и она в полном ужасе увидела, как рядом на траву рухнул Седрик.
Гарри открыл слезящиеся глаза, а Лили осторожно подошла к лежащему без сознания, абсолютно бледному юноше. Сомнений не было – он был мёртв. Словно оцепенев, она смотрела в его безжизненные серые глаза, словно пытаясь найти хотя бы крохотную искорку жизни, и не могла поверить в случившееся.
Низенький человечек в плаще, положив на землю свой свёрток, зажег палочку и поволок Гарри к мраморному надгробию.
Сердце Лили словно остановилось от ужаса. Это была та самая могила, которую она видела во сне.
«Том Реддл!».
Человечек в плаще наколдовал путы, от шеи до лодыжек примотавшие Гарри к мраморной плите. Из-под капюшона доносилось прерывистое, частое дыхание. Он стал вырываться, и человечек ударил его — на руке не было пальца.
«Хвост? Боже мой, что он собирается делать, разбудите меня кто-нибудь!».
Она в отчаянии схватилась за голову, пытаясь проснуться, но это не помогло.
— Ты?! — выдохнул Гарри.
Но Хвост, закончивший наколдовывать верёвки, промолчал; водя по узлам неподчиняющимися, скачущими пальцами, он проверял, крепки ли путы. Убедившись, что Гарри привязан к плите так крепко, что при всём желании не сможет переместиться ни на дюйм, Хвост достал из-под плаща чёрную ленту и грубо затолкал её Гарри в рот; затем, не произнося ни слова, отвернулся и поспешил прочь. Гарри не мог издать ни звука.
Убедившись, что Хвост её не видит, Лили подошла к совершенно беспомощному и обездвиженному Гарри.
- Я тебя вытащу, обязательно вытащу! — сказала она, но он её, конечно, не слышал.
Сосредоточившись, Лили смогла коснуться руками веревок, стягивающих его руки и ноги, но развязать их не смогла.
«Черт, что же делать!», — подумала она и оглянулась.
Футах в двадцати лежало тело Седрика. Позади него, поблёскивая в свете звёзд, валялся Кубок Трех Волшебников.
Палочка Гарри находилась совсем рядом, на земле возле ног. Свёрток, который Лили приняла за ребёнка, тоже был рядом, у подножия могилы и беспокойно шевелился.
Гарри снова застонал от боли.
- Потерпи, потерпи немножко! — зашептала она, касаясь его лба. Странно, похоже, это было единственное, на что она была действительно сейчас способна.
- Кто здесь? – морщась от боли, прошептал он.
- Я с тобой, Гарри, с тобой!
В высокой траве раздались какие-то звуки. Она опустил глаза, и увидела в траве подползающую гигантскую змею, которая широким кольцом обвилась вокруг могилы.
«Не хотелось бы встретиться с этой тварью вживую. Нужно что-то придумать, я не могу просто так стоять здесь, ведь неспроста меня перенесло сюда»».
Хвост снова появился в поле зрения — оказалось, что он толкает к подножию могилы каменный котёл, доверху наполненный водой или другой жидкостью, — до Лили доносились всплески — и этот котёл был больше, чем любой из котлов, которыми когда-либо пользовалась Лили; огромный каменный, такой, что в нём вполне мог поместиться взрослый человек.
Существо в свёртке завозилось сильнее, словно пытаясь высвободиться. Хвост с палочкой в руках суетился возле днища котла, под которым внезапно, потрескивая, заплясал огонь. Гигантская змея уползла в темноту.
Жидкость в котле нагревалась очень быстро. На поверхности не только забурлили пузыри, но и начали вылетать бешеные искры, как будто сама жидкость горела. Пар становился всё гуще, постепенно скрывая очертания Хвоста.
— Поторопись!
Жидкость в котле сделалась живой от пляшущих искр. Она словно была инкрустирована алмазами.
— Всё готово, Мой Лорд.
— Скорей…
Хвост размотал свёрток, обнажив то, что лежало внутри, и Гарри издал страшный, заглушенный кляпом, вопль, а Лили с такой силой сжала руку в кулак, что на ладонях выступили капли крови из-за впившихся в кожу ногтей.
Существо, лежавшее в свертке, имело очертания сжавшегося в комок ребёнка, только трудно было себе представить что-нибудь меньше похожее на ребёнка. Оно было сырого красно-чёрного цвета, безволосое, покрытое какой-то чешуёй… Тонкие руки и ноги поражали беспомощностью, а лицо — ни у какого ребёнка не могло быть такого ужасного лица! — плоское, змееподобное, с горящими красными глазами.
Хвост поднёс уродца к краю котла, Лили в свете огня разглядела на трусливом, белом от ужаса лице выражение крайнего омерзения. На какое-то мгновение мелькнуло злое плоское лицо, подсвеченное искрами, пляшущими над поверхностью зелья. Затем Хвост опустил существо в котёл, раздалось шипение, и оно ушло под воду; Лили слышала, как слабое тельце мягко ударилось о дно.
— Кость отца, без ведома данная, возроди своего сына!