Могильный холм под ногами у Гарри дал трещину. Замерев от ужаса, Лили смотрела, как, повинуясь заклинанию Хвоста, в воздух взвилось, а потом мягко просыпалось в котёл лёгкое облачко пыли. Алмазная поверхность, зашипев, взбурлила. Во все стороны полетели искры. Жидкость приобрела яркий, ядовито-голубой цвет.
Хвост достал из-под мантии длинный, тонкий, сверкающий серебряный клинок. Голос его сорвался на отчаянные всхлипы:
— Плоть — слуги — с ж-желанием данная — оживи — своего господина!
Он вытянул перед собой правую руку — ту, на которой не было пальца. Потом крепко сжал левой рукой кинжал и широко замахнулся.
За секунду до того, как это случилось, Лили догадалась, что он намерен сделать и изо всех сил зажмурилась. Истошный крик, пронзил тишину ночи. Хвост бросил отрубленную кисть в котел и, повалившись на землю, заплакал, задыхаясь в агонии. Зелье стало ярко-красным.
— К-кровь врага — силой отобранная — воскреси — своего противника!
Лили не могла ничего предпринять, чтобы предотвратить то, что сейчас произойдёт… Гарри безо всякой надежды рвался из пут. Потом Лили увидела сверкающий клинок в дрожащей, ныне единственной, руке Хвоста.
- Не трогай его, ты жалкий трус! – закричала Лили, пытаясь отобрать у него кинжал, но беспомощно хватала только воздух. Хвост прошел сквозь нее, словно она была привидением, и вонзил кинжал Гарри в сгиб правой руки. По рваному рукаву мантии заструилась кровь.
Хвост, стонущий от боли, порылся в кармане, достал стеклянный фиал, поднёс к порезу и накапал в него крови.
Затем, спотыкаясь, вернулся к котлу и вылил туда кровь Гарри. Жидкость мгновенно сделалась ослепительно белой. Хвост, завершив свою работу, упал у котла на колени, а после повалился набок и остался лежать на земле, задыхаясь от рыданий, баюкая обрубок руки.
В глазах Гарри блестели слезы. Лили в отчаянии смотрела на его рану, из которой сильно сочилась кровь.
«Если я прекратила его головную боль, я могу остановить кровь, я могу…».
Стиснув зубы, она коснулась его руки. Губы сами собой зашептали что-то на незнакомом ей языке. Правую руку пронзила острая боль, а рукав ее рубашки стал влажным и теплым, но она продолжала читать заклинание. Кровь понемногу начала останавливаться, а рана затягиваться.
Наконец, совершенно обессилев, она села на траву. Правый рукав был насквозь пропитан кровью, но она ей было уже все равно. В глазах плясали фиолетовые искры.
«Если я здесь умру, одно только обидно – я не сказала Рону, близнецам и Гермионе, что очень люблю их».
Котёл бурлил, рассыпая во все стороны яркие алмазные искры, такие ослепительные, что из-за них всё остальное делалось бархатно-чёрным. И вдруг, внезапно, бурление улеглось, искры исчезли. Из котла повалили клубы белого пара, скрыв собою всё вокруг, так что Лили не видела больше ни Хвоста, ни Седрика, только привязанного к мраморному надгробию Гарри и висящего в воздухе тумана…
«Хоть бы у него ничего не получилось, хоть бы он утонул. Мамочка, забери меня отсюда».
Но тут, сквозь туман, она увидела то, что окатило её волной ледяного страха — медленно поднимающийся над котлом чёрный силуэт высокого, худого, похожего на скелет человека.
— Одень меня, — приказал из пара высокий ледяной голос, и Хвост, стеная, всхлипывая, по-прежнему нянча изуродованную руку, торопливо схватил с земли чёрные одеяния и одной рукой облачил в них своего господина.
Не сводя глаз с Гарри, скелет шагнул из котла, и Лили увидела его лицо белее кости, с широко расставленными злобными багровыми глазами, по-змеиному плоским носом и широкими прорезями ноздрей…
Лорд Волдеморт восстал вновь.
========== Глава 22. ==========
Ни на кого не глядя, он стал с наслаждением осматривать своё новообретенное тело. Он не обращал внимания ни на истекающего кровью, корчащегося на земле Хвоста, ни на гигантскую змею, медленно, с шипением укладывавшую длинное тело вокруг могилы, ни на Гарри, бессильно опустившего голову, ни на Лили, которая была всего лишь призраком.
— Они должны были почувствовать, — наконец, вкрадчиво проговорил он, — они должны были уже понять… вот мы и увидим… вот мы и узнаем…
Он подошел к Хвосту, резко одернул рукав и прижал длинный, белый указательный палец к Черной метке, которая словно ожила от его прикосновения.
Гарри вновь закричал от ужасной боли, а Хвост взвыл с новой силой. С жестоким удовлетворением на лице, Волдеморт выпрямился, вскинул голову и осмотрел тёмное кладбище.
— Интересно, сколько найдётся храбрецов, которые явятся, как только почувствуют? — зашептал он, поднимая к звёздам тускло светящиеся красные глаза. — И сколько найдётся дураков, которые осмелятся не явиться?
Остановившись совсем рядом с тем местом, где стояла Лили, он судорожно вздохнул, словно принюхиваясь.
Лили с невероятным омерзением смотрела на него – он не был человеком, он был настоящим монстром, который лишил её родителей. Кровь медленно текла по ее правой руке, вязкими густыми каплями падая на землю.
- Что вообще происходит? Это какой-то сон… Зачем я здесь, почему? – она не была уверена, услышал он её или нет. Честно говоря, сейчас это не имело значения.
Змееподобное лицо исказила зловещая улыбка:
— Гарри Поттер, - воскликнул Волдеморт, резко обернувшись, - ты стоишь на бренных останках моего покойного отца, — зашипел он, — маггла и редкого болвана… такого же, как твоя дорогая матушка.
Неожиданно воздух наполнился шуршанием мантий. Из-за тисовых деревьев, из-за могил, со всех сторон появлялись аппарирующие колдуны. Все они были в капюшонах и масках. Они подходили один за другим… медленно, осторожно, словно не веря собственным глазам.
- Вот моя семья, Поттер!
Лили покачнулась и села на землю, прислонившись к холодному мраморному надгробию.
На лице Волдеморта снова появилось зловещее выражение. Раздув ноздри, он с силой втянул воздух.
— Я чую вину, — прошипел он. — В воздухе стоит дурной запах вины. За тринадцать лет никто из вас не осмелился меня найти, может, вы смирились с тем, что я мертв? Или вам казалось, что существует более могучая сила, способная победить самого Лорда Волдеморта? Возможно, вы служите теперь другому господину… Может быть, вы служите этому жалкому герою простонародья, предводителю магглов и грязнокровок Альбусу Дамблдору?
«Лучше уж служить ему, чем подчиняться тебе!».
Лили почувствовала, что ей стало стыдно, за всю злость, которую она испытывала к этому старому волшебнику, ведь он не сделал ничего плохого. Он поступил благородно, стараясь оградить её от возможной опасности, а она всего лишь маленькая глупая девочка, у которой словно отобрали любимую игрушку.
«Ничего… ничего, главное пережить сегодняшнюю ночь, а с остальным разберемся», — она, наконец, поняла, что это не сон.
При упоминании Дамблдора, стоящие в строю зашевелились, невнятно забормотали, затрясли головами.