«Он требует абсолютно невозможного! Я очень сильно удивлюсь, если они сейчас помирятся!», — с восхищением подумала Лили, не сводя глаз с двух мужчин, глаза которых горели непримиримым отвращением.
— На первое время меня устроит, — продолжал Дамблдор с еле уловимым раздражением в голосе, — отсутствие открытой враждебности. Вы должны пожать друг другу руки. Времени в обрез, и, если те немногие из нас, кто знает правду, не объединятся, надежды нет.
Очень медленно — по их взглядам было ясно: они не желают друг другу ничего, кроме зла — Сириус со Снейпом приблизились друг к другу и обменялись рукопожатием. При этом исключительно скоро разняли руки.
— Сойдёт для начала, — Дамблдор встал между ними. — Теперь — для каждого из вас у меня есть задание. Позиция Фаджа, хотя и вполне ожидаемая, всё в корне меняет. Сириус, мне нужно, чтобы ты немедленно отправился в путь. Ты должен предупредить Римуса Люпина, Арабеллу Фигг, Наземникуса Флетчера — всю старую команду. Сам оставайся у Люпина и сиди тихо, скоро я с вами свяжусь.
— Но…, — подал голос Гарри.
— Что-то случилось? – перебила его Лили.
— Лили, не сейчас! – оборвал её Дамблдор.
Сириус на краткий миг сжал ладонь Гарри, поцеловал Лили в щеку, кивнул Дамблдору, снова превратился в чёрного пса, подбежал к двери, открыл её ударом лапы… и исчез.
— Северус, — Дамблдор повернулся к Снейпу, — вы знаете, о чём я хочу попросить вас. Если вы на это готовы…
— Готов, — ответил он.
Он был бледнее обыкновенного, и его холодные, чёрные глаза странно поблёскивали.
— Тогда — удачи, — пожелал Дамблдор и тревожным взглядом проводил Снейпа, молча удалившегося вслед за Сириусом.
Лили смотрела вслед его темной фигуре, и в её душе зашевелилось нехорошее чувство.
Словно Дамблдор отправил её любимого профессора на смерть.
Прошло несколько минут, прежде чем директор заговорил вновь.
— Мне нужно идти вниз, — сказал он. — Я должен встретиться с Диггори. Гарри… прими оставшееся зелье. Всем до свидания, увидимся позднее.
Как только Дамблдор вышел, Гарри откинулся на подушки. Гермиона, Рон и миссис Уизли смотрели на него без единого слова. Молчание было долгим.
— Тебе надо допить зелье, Гарри, — в конце концов произнесла миссис Уизли. Она потянулась за пузырьком и кубком и задела мешочек с деньгами. — Тебе надо хорошенько выспаться. Постарайся подумать пока о чём-нибудь другом… подумай о том, что купишь на выигранные деньги!
— Я не хочу этих денег, — без выражения пробормотал Гарри, — возьмите их себе. Пусть их берёт кто угодно. Я не должен был их выиграть. Они должны были достаться Седрику.
— Ты ни в чём не виноват, Гарри, — сказала Лили, садясь рядом с ним на кровать.
— Это я предложил ему взяться за Кубок вместе, — прошептал Гарри.
— Допей зелье, Гарри, — поспешно велела миссис Уизли, вытирая слёзы тыльной стороной ладони.
Гарри выпил всё залпом. Действие лекарства было незамедлительным. Он откинулся на подушки и закрыл глаза.
- Ничего, он еще передумает, - успокоила Лили окружающих, - он у нас очень импульсивный!
- Не передумаю, - ровным голосом ответил Гарри, - это слишком дорогая для меня награда.
========== Глава 24. ==========
Лили провела все дни в Больничном крыле вместе с Гарри. В голове все смешалось, и прежние проблемы и мысли, терзавшие её раньше, отошли на второй план.
Она даже не знала, что беспокоило её больше всего – то, что Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся, или то, что просил сделать Снейпа профессор Дамблдор. Последнее буквально разъедало её изнутри. Она не могла поверить, с какой молчаливой и покорной обреченностью Снейп уходил из Больничного крыла.
После возвращения в гриффиндорскую башню, от Рона с Гермионой они узнали, что за завтраком Дамблдор обратился к школе с речью. Он попросил, чтобы Гарри оставили в покое, чтобы никто не задавал ему вопросов, не докучал просьбами рассказать о случившемся в лабиринте. И действительно, большинство ребят обходили его стороной, избегая встречаться с ним взглядами.
«Слава Мерлину, они не знают, что я тоже была там».
Сама она старалась говорить с Гарри на отвлеченные темы, и он был ей безмерно благодарен за это.
Во время ужина, когда они, наконец-то, собрались все вместе, Рон рассказал им, что миссис Уизли ходила к Дамблдору с просьбой, чтобы Гарри на всё лето поехал в Нору.
- Но он отказал, сказал, чтобы ты поехал сначала к Дурслям, — горестно вздохнул Рон.
- Я думаю, у него есть на то причины, не вижу смысла не верить Дамблдору, — сказала Гермиона.
- Ребята, — вдруг осенило Лили, — ой!
- Что такое?
- Я только сейчас подумала, Дамблдор же должен был сообщить моей бабушке о том, что случилось, я ничего не понимаю, она давно должна была быть здесь. Я иду к нему, сейчас же! – пробормотала она и бегом бросилась в кабинет директора.
Дамблдор ласково поглаживал Фоукса по клюву, когда Лили буквально влетела в его кабинет, громко хлопнув дверью.
- Я вижу, ты уже совсем поправилась…
- Что с моей бабушкой?
В глазах Дамблдора промелькнула горечь, и он указал ей на стул:
- Присядь, пожалуйста.
Лили послушно выполнила его просьбу. Она уже догадывалась, что должна сейчас услышать и лишь вцепилась ногтями в мантию.
- В первую очередь, я хочу сказать, что ты ни в коем случае не останешься одна…
- Что с ней? – повторила она осипшим голосом.
- Амелия погибла два дня назад, её тело нашли в одной из оранжерей в Лондоне. Никаких повреждений обнаружено не было, лишь Чёрная метка в небе.
Лили бездумно смотрела перед собой. Все её чувства и эмоции словно смыло ледяной волной. Она ничего не чувствовала.
- И что теперь со мной будет, меня отправят в приют?
- Нет, Лили, я сегодня беседовал с миссис Уизли, она, разумеется, согласилась взять тебя в свою семью. К сожалению, к себе домой ты больше не сможешь вернуться, заклятие Верности спало, потому что твоя бабушка не передала тебе Тайну, скрепляющую его. Ваш дом больше небезопасен. Мракоборцы взяли кое-какие твои вещи и перенесли в Нору. Я собирался всё сказать тебе сегодня, ты буквально опередила меня на несколько минут.
Где-то из глубины души медленно накатила щемящая тоска. Лили с горечью подумала о своей комнате, о том, что наверно больше никогда не сможет сидеть как раньше на подоконнике, вдыхая пьянящий аромат цветов и трав, растущих в любимом саду. Она подумала о том, что бабушка больше никогда не будет отчитывать её за дурные манеры, не испечет её любимый ореховый кекс, не будет делать ей замысловатые прически и, смеясь, в миллионный раз рассказывать, как на её дедушку однажды напали пикси и утащили его очки. Ничего больше этого не будет, потому что Амелии, её дорогой, любимой, прекрасной Амелии больше нет…