Самолет приземляется с оглушительным ревом крылатого армагеддона, и в тот же миг, когда он останавливается, наземная команда Дювана принимается его заправлять. Боковой пассажирский люк открывается, из него выдвигается трап. Нельсон приезжает на северо-американский аэродром Дювана всего лишь второй раз за всю свою пиратскую карьеру. Либо бизнес идет так бойко, что Дювану приходится постоянно мотаться по свету, либо у него есть другие причины не оставаться долго на одном месте. Через пару секунд Дюван сходит по трапу в сопровождении фельдшера с небольшим стазис-контейнером в руках. Оба направляются прямиком к Нельсону.
— Носи на здоровье, друг мой, — говорит ему Дюван.
Носовой обтекатель самолета со скрежетом задирается вверх, давая доступ в грузовой трюм. Еще до того, как он открывается полностью, становится ясно, что что-то не так.
Из трюма выливается целый поток ребят. Они мчатся, бегут, ковыляют врассыпную. Не три-четыре человека, а десятки. Все, что были в трюме!
Внезапно у Дювана появляются более важные дела, чем церемонии с Нельсоном. Он кричит своему телохранителю:
— Остановить их! Немедленно!
Здоровенный мужичище выхватывает транк-пистолет, срывается с места, стреляет на бегу, промахиваясь так же часто, как и попадая в цель. Оно и понятно: охота за беглецами — не его ремесло. Зато это ремесло Нельсона.
— Дайте-ка я! — говорит Нельсон Дювану, вытаскивает свой транк-пистолет, прицеливается. — Обожаю стрелять по движущимся мишеням!
И правда — каждый выстрел Нельсона попадает в цель, и за десять секунд он укладывает десять человек; но бегущих слишком много, даже Нельсон не в силах остановить всех.
— Чьих это рук дело?! — вопит Дюван и убегает за помощью.
Ответ на этот вопрос Нельсону известен. Ее очень легко приметить: в отличие от прочих бегущих она одета не в серый комбинезон. Риса Уорд снова принялась за свои старые штучки! Но недолго ей веселиться.
Нельсон, не обращая внимания на других, наводит ствол на главный приз.
Он нажимает на спуск, и в этот миг кто-то набрасывается на него сзади. Дротик летит неведомо куда, а противник умело берет шею Нельсона в удушающий захват, такой плотный, что кровь перестает поступать в мозг орган-пирата. В глазах у него темнеет, ноги становятся ватными; но прежде чем грохнуться без сознания, он видит лицо нападающего.
И, к его ужасу, это вряд ли можно назвать лицом.
62 • Арджент
Фельдшер по-прежнему не имеет понятия, что Арджент присвоил запасной ключ к «заготовителю».
Дюван не имеет понятия, что Ардженту известен код доступа к контрольной панели ИКАР, который тот скопировал из маленького блокнота на ночном столике хозяина.
Арджент не раз в жизни убеждался, что людей, считающих тебя дурачком, очень легко самих оставить в дураках.
За тридцать минут до приземления «Леди Лукреции» фельдшер забрал из грузового отсека маленький стазис-контейнер с наклейкой «Лот № 4832 — ГЛ-Л/П». Арджент, не удержавшись, усмехнулся себе под нос. Уж кому-кому, а ему, бывшему работнику магазина, отлично известно, что наклейки зависят от придурка, который их лепит.
Когда самолет начал снижение, Арджент наведался в «заготовитель», зная, что хотя незадачливый фельдшер и проводит почти всю свою жизнь на высоте в тридцать семь тысяч футов, летун он нервозный, и перед посадкой всегда пристегивается к креслу в помещении для экипажа. Эта его привычка и дала Ардженту возможность провернуть кое-что, что сделал бы Коннор Ласситер, не будь он расфасован на тыщу порций: отключить систему впрыскивания снотворного и отвернуть следящую камеру к стене, на случай если кому-нибудь взбредет в голову проверить картинку. Арджент подождал, пока не проснулся первый расплет, мальчик цвета умбры; тот выкатил глаза, узнав, где он и что с ним происходит.
— Когда остальные очухаются, проследи, чтоб сидели тихонечко, — предупредил Арджент. — Смотрите не перебеситесь тут со страху. И как только носовой конус откроется, делайте ноги, не то лишитесь их, как и всего остального.
После чего Арджент покинул трюм и как ни в чем не бывало пристегнулся рядом с фельдшером.
Но его работа на этом еще не закончилась.
Как только самолет приземлился и Дюван сошел на летное поле, Арджент отпер дверь спальни Рисы и повел девушку в «заготовитель», по дороге повторив ей то, что сказал мальчику цвета умбры. К этому моменту все ребята уже проснулись и, перепуганные, метались по трюму; однако само присутствие Рисы успокоило и утихомирило их.
— Что с Коннором? — спросила Риса, но времени на вопросы-ответы не было.
— Все схвачено, уж поверь мне.
— В том-то и дело, что не могу поверить.
— Ну и на фиг, можешь не верить.
Ардженту не следовало здесь задерживаться: в любую секунду Дюван мог чего-нибудь от него потребовать. Стакан минералки, там, или крем от солнца для его нежной кожи. Дювану вечно чего-нибудь было надо.
— Если тебе удастся спастись и ты увидишь мою сестру, — произнес Арджент, — расскажи ей, что это я тебя спас. Она окончательно рехнется на радостях.
— Погоди… Ты не пойдешь с нами?
Арджент ушел, не ответив на вопрос, потому что ответ был ясен и так. Он заключил с Дюваном договор: полгода службы за лицо. Ему необязательно быть воротиле лучшим другом, достаточно выполнять свою часть договора; и пока Арджент разыгрывает из себя недоумка, Дювану и в голову не придет, что за сегодняшними событиями стоит его собственный лакей. Для Арджента Скиннера глупость — лучшая маскировка.
А уж когда расплеты разбегутся в разные стороны, Дюван и не заметит, как Арджент применит к Нельсону свой знаменитый удушающий захват.
63 • Дюван
За годы своей деятельности на поприще торговца живым мясом Дюван Умаров не раз попадал в неприятные ситуации. Чего он только не перевидал! Тут были и неудовлетворенные покупатели с отвратительным характером, и беспринципные конкуренты, которых приходилось устранять, и, само собой, Да-Зей — постоянная угроза его бизнесу и личному благополучию. Но Дюван всегда побеждал и ухитрялся при этом оставаться джентльменом. Во всех превратностях судьбы надо сохранять голову холодной — таково было его правило. Один раз он потерял самообладание — когда умер Старки; но сегодня Дюван твердо намерен не поддаваться эмоциям.
Он охватывает взглядом общую картину: ребята разбегаются кто куда, наземная команда несется за ними. Половина беглецов уже по ту сторону заграждения.
— Пусть уходят, — говорит Дюван. Затем громче: — ПУСТЬ УХОДЯТ!
Телохранитель в недоумении оборачивается к хозяину:
— Но они убегать…
— Стоит ли гоняться за серебром, когда следует позаботиться о золоте?
Дюван, еле сдержавшись, чтобы не отвесить телохранителю оплеуху, поворачивается к своему лакею, беспомощно хлопающему единственным глазом.
— Скиннер! Помоги собрать транкированных и сунь их обратно в стойло! Остальные пусть катятся. — Дюван переводит взгляд вниз, на валяющегося на земле Нельсона. — Что это с ним?
— Не знаю, — отвечает Скиннер. — Должно быть, схлопотал транка.
Нельсон тоже пусть катится.
— Чего ждешь? — рявкает Дюван на Скиннера. — Иди работай!
Скиннер кидается прочь, а Дюван сосредоточивается на выполнении главной задачи дня. Он наблюдает за разгрузкой, обращая особенное внимание на стазис-контейнеры, помеченные номером 4832. Его сокровище. Разнообразные и многочисленные части Коннора Ласситера.
И только когда все ящики перегружены на самолеты, которые доставят их покупателям, Дюван позволяет себе перевести дыхание. Скиннер докладывает, что девятнадцать из ста семнадцати расплетов водворены обратно «в стойло». Что же до остальных, то разве это потери! Всего разок облететь вокруг земли, и его «заготовитель» снова заполнится. Дюван осматривается — кажется, все в порядке. Маленькие самолеты выстраиваются в очередь на взлет. Машина Нельсона здесь, но его самого не видно. Ну и плевать. Дюван свои дела здесь закончил. Он хлопает Скиннера по плечу: