— Отличная работа! А теперь приготовь-ка мне ванну.
Скиннер послушно трусит вверх по трапу; но Дюван, прежде чем вернуться в самолет, ненадолго задерживается и обдумывает, что произошло. Ясно одно: Да-Зей приложила тут свою руку. Из чего следует, что в его команде завелся предатель. Это последняя капля, переполнившая чашу терпения Дювана. Да-Зей хочет войны? Она ее получит. Дюван наберет армию опытных головорезов и покончит с Да-Зей навсегда.
Но первым делом надо разобраться с предателем, и Дюван уверен, что знает, кто это. Фельдшер был единственным человеком, у которого был доступ в «заготовитель» и в день, когда умер Старки, и сегодня. Дюван гордится тем, что вознаграждает за верность и добросовестную работу. Предательство и саботаж, напротив, должно немедленно и решительно пресекать. На бонсай времени нет. Прежде чем подняться на борт, Дюван подзывает телохранителя:
— Приказываю освободить фельдшера от его обязанностей. Приступай.
— Освободить от обязанностей, — повторяет амбал. — Транк?
— Транк, — веско произносит Дюван, — предназначен для беглецов и других капризных детишек. Фельдшеру нужно нечто более капитальное. Какая у нас следующая остановка? Корея? Наймем там нового.
С этими словами Дюван, противник насилия, поднимается на борт — пусть телохранитель делает свое дело, лишь бы все произошло не на глазах у Дювана.
64 • Нельсон
Он провалялся в отключке добрых двадцать минут. А теперь он уже не на летном поле. И вообще непонятно где. Постепенно приходя в себя, Нельсон соображает, что лежит в вызывающем клаустрофобию ящике, похожем на гроб, но гораздо, гораздо хуже.
— Добрый день, ГОВнюкЗАсранец, — произносит бодрый электронный голос. — Добро пожаловать в незабываемое путешествие! Я Интель-Капсула Автоматического Расплетения, ты можешь называть меня ИКАР.
— Нет! Не может быть! — Он пытается пошевелить рукой или ногой, но они не подчиняются. Кажется, на нем такой же серый комбинезон, как у убегавших расплетов. Только сейчас до него доходит, что комбинезон сделан из металлических нитей, а сам Нельсон зафиксирован на месте с помощью магнита.
— Перед тем как начать, ГОВнюкЗАсранец, мы должны проработать несколько пунктов, чтобы переход в разделенное состояние прошел как можно более гладко и эффективно.
— Эй кто-нибудь! Выпустите меня отсюда! — Нельсон с трудом выворачивает шею и видит, как кто-то заглядывает в окошко разделочной камеры. — Дюван, это вы? Помогите мне! Пожалуйста!
— Пункт первый: определение уровня комфорта. Пожалуйста, оцени свой уровень комфорта по шкале от одного до десяти, где десять — самый высокий уровень.
И тут Нельсон, к немалому своему ужасу, узнает лицо в окошке.
— Арджент! — вопит он, — Арджент, ты не можешь так поступить!
Но тот лишь взирает на него стоическим взглядом циклопа.
— Прошу прощения, — говорит ИКАР, — ответ неясен. Пожалуйста, оцени свой уровень комфорта по шкале от одного до десяти, где десять — самый высокий уровень.
— Арджент, я сделаю что угодно! Дам тебе все, что хочешь! — Но он знает, чего хочет Арджент. Правую половину своего лица. Прямо сейчас.
— Хорошо, — произносит ИКАР, — будем полагать, что уровень твоего комфорта удовлетворительный. Я вижу, что задействована экспресс-программа расплетения без анестезии. Это означает, что мы можем приступить немедленно.
— Что? Что такое? — Адреналиновая паника. Все тело Нельсона начинает трястись. — Подожди! Остановись! Стоп!
— Боюсь, ГОВнюкЗАсранец, что без анестезии ты начнешь испытывать крайний дискомфорт, начиная с запястий, локтей, щиколоток и колен, быстро распространяющийся на все тело. Это абсолютно нормально, учитывая заданную программу.
Процесс начинается. Нельсон смотрит в бесстрастные глаза Арджента и внезапно понимает, что тот не только собирается расплести его, но будет следить за процедурой до последней секунды. И наслаждаться.
— Чтобы отвлечь тебя от неприятных ощущений, я могу спроецировать ряд прекрасных пейзажей. Пожалуйста, выбери из следующего: горная цепь с высоты птичьего полета; океанское спокойствие; оживленный городской пейзаж; всемирные достопримечательности.
Ответом машине служит лишь вой, от которого кровь стынет в жилах.
— Прошу прощения, — говорит ИКАР, — ответ не засчитывается.
65 • Радиопередача
И снова в эфире радио «Свободный Хэйден». По крайней мере, до тех пор, пока нас не прогнали со станции. Дорогие слушатели, сегодня у меня есть для вас нечто особенное. Эта новость пришла к нам со страниц главной национальной газеты. Тот же материал появился сегодня утром во всех печатных и онлайновых СМИ. Конечно, некоторые газетенки попытались спрятать ее на двенадцатых полосах среди рекламы уцененных матрасов, но респект тем, кто поместил ее на первой странице под симпатичным заголовком, вроде такого:
АРАПАЧИ ПРЕДОСТАВЯТ УБЕЖИЩЕ РАСПЛЕТАМ
Вчера Совет племени арапачей — самого богатого и влиятельного среди Людей Удачи — провел открытое голосование и официально сообщил, что все расплеты, стремящиеся остаться целыми, получат у племени пристанище и защиту. Представитель юновластей заявил, что они не признают права арапачей на поддержку беглых расплетов, и клятвенно пообещал: все беглецы будут принудительно изыматься с территории племени. На что Чал Таши’ни, юридический поверенный арапачей, ответил: «Любое вторжение Инспекции по делам молодежи на наши суверенные земли будет расценено как военные действия против народа арапачей и встречено огнем на поражение».
На чьей бы вы ни были стороне, вам придется признать, что Людям Удачи потребовалось недюжинное мужество — вот этак крутануть рулетку и пойти ва-банк. И если юновласти полагают, что некогда отважные воины блефуют, их ждет большой сюрприз.
И потому песня недели — а вы ее знаете — посвящается нашим друзьям арапачам. Надеемся увидеть их — хотя бы одного-двух — на нашей акции протеста в ноябре. А до той поры…
«Ты стала частью меня…»
66 • Кэм
В живописных садах комплекса на Молокаи встречаются роскошные фиолетовые акониты. Садовники работают в перчатках — не только чтобы защитить руки от шипов роз, но и из-за аконитов, которые, как известно, просто сочатся смертельным ядом, вызывающим паралич дыхания. Самое опасное в этом растении — его корни, особенно если изготовить отвар и выпарить его до концентрированного токсина.
Камю Компри снова удается обойти систему безопасности все тем же способом — похлопав ее сзади по плечу и заставив тем самым устремить взгляд в другую сторону. Сейчас ночь. Не слишком поздняя — около десяти — но к этому моменту жизнь в исследовательском корпусе практически замирает. Никто так и не смог разгадать, каким образом Кэм в первый раз обманул систему видео-наблюдения, поэтому он повторяет свой трюк, немного его видоизменив. Теперь сигнал от видеокамер передается с задержкой на 15 минут — именно столько времени ему потребуется, чтобы сделать всю работу прежде, чем кто-то поймет, что происходит.
В помещение, где лежат спящие сплеты, он проникает незамеченным, держа в руке сумку, набитую шприцами и склянками со своим оригинальным аконитовым эликсиром. Нужно только ввести иглу в отверстие внутривенного катетера — и сплет умрет в течение минуты. По подсчетам Кэма, стоит ему войти в ритм, и он произведет эвтаназию всем пятидесяти за двенадцать минут.
Кэм думает, что держит все под контролем, уверен в непогрешимости своего плана. И тут он совершает роковую ошибку. Надо было начинать с дальнего конца помещения, где лежат новенькие сплеты, замотанные в бинты, как мумии, и пребывающие где-то глубоко за гранью сознания. Вместо этого Кэм подходит к ближайшему от двери ряду, а здесь ребята уже без бинтов и далеко продвинулись по пути заживления. Слишком далеко.