- Да, дорогая, - мягко ответила тетя.
Вирджиния вдруг вспомнила и разговор на повышенных тонах, и отца, пришедшего чуть ли не в ярость, как часто бывало с ним, когда ему кто-нибудь перечил; и мать, тоже разозленную; и хлопанье дверьми, и то, как тетя Элла Мэй уходила из дома со слезами на глазах, но непобежденная и непреклонная в своем решении.
- Я.., помню, - вслух произнесла Вирджиния. - Вы ушли.., из дома.
- Да, дорогая, - подтвердила тетя. - Я ушла и вышла замуж. А к тебе на свадьбу меня пригласила твоя мать.
- Ко мне.., на свадьбу! - Вирджиния замерла. Затем она сказала, как бы сама себе:
- Торт.., упал на меня и.., золото! Голова.., очень болела. Наверное, все из-за той огромной.., уродливой диадемы.
- Когда ты упала, - сказала тетя Элла Мэй, - диадема все катилась и катилась по полу.
У Вирджинии дрогнули губы, раздался слабый, дребезжащий смех.
- Я всегда считала, что диадемы до смешного бесполезны! - улыбнулась тетя Элла Мэй.
- Мама.., называла ее.., короной, - вспомнила Вирджиния, и они вместе рассмеялись. Внезапно смех оборвался.
- Мама! - испуганно вскричала Вирджиния. - Она.., рассердится.., что я заболела... Почему.., она позволила мне.., быть здесь?
Тетя отошла от кровати.
- Поговорим об этом в другой раз, детка.
- Нет, сейчас, - настойчиво потребовала Вирджиния. - Я хочу.., знать. Она.., сердится, ведь так?
- Я не хочу тебя огорчать, - произнесла тетя Элла Мэй своим мягким голосом. - Но твоя мама больше не сердится, Вирджиния, детка. Она.., умерла!
Вирджиния уставилась на нее, пораженная.
- Умерла! - медленно проговорила она. - Мне и в голову никогда не приходило, что мама.., может умереть. Она всегда казалась такой сильной.., такой.., такой несгибаемой. Так вот почему.., я с вами?
- Да, дорогая.
Позже Вирджиния считала, что, прежде чем она узнала о случившемся, прошло несколько дней, состоявших из вопросов, недосказанных фраз, ответов, которые, как ей казалось, не пугают или расстраивают, а только усыпляют. Но на самом деле, как потом поведала ей тетя Элла Мэй, Вирджиния благодаря своей настойчивости узнала правду всего сутки спустя после того, как пришла в сознание.
- Когда ты упала в обморок, - рассказывала тетя, - твоя мать ужасно рассердилась и расстроилась. Она решила, что ты притворилась больной, чтобы не встречать гостей, а упала просто из-за неуклюжести. Она пришла в ярость, увидев диадему на полу, и еще больше разбушевалась, когда убедилась, как трудно поднять тебя на ноги.
- Дальше! - прошептала Вирджиния.
- Твоя фата и платье мешали, но наконец, когда удалось поднять тебя с пола и отнести в маленькую приемную за гостиной, в которой собрались все гости, твоя мать неистово кричала, что свадьба продолжается. "Вирджиния присоединится к нам, как только придет в себя! Пусть кто-нибудь останется с ней; мне все равно кто". И тут я выступила вперед и предложила приглядеть за тобой. "Ах, это ты, Элла Мэй? - сказала твоя мать. - Ты должна знать толк в таких делах, ведь у тебя такой большой опыт. Поставь этого ребенка на ноги как можно быстрее!" И она вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Но когда я взглянула на тебя, то ясно поняла, что поставить тебя на ноги не удастся еще очень долгое время.
Когда появились врачи, - продолжила тетя Элла Мэй, - у них нашлось много мудреных названий для твоей болезни, но я тебе скажу по-простому. В течение многих лет тебя набивали всякой всячиной как рождественскую индюшку, а это яд для организма. Сахар, жирное молоко, паштеты, деликатесы вместе с вином, которое велели принимать твои лекари, превратили то, что от природы было молодым здоровым телом, в гору больной плоти устрашающих размеров. И не только твое сердце не выдерживало; отравленная кровь питала мозг, да прибавь к тому же беспокойство и переживания из-за твоей свадьбы; все это привело к тому, что мы, деревенские жители, называем горячкой.
Вирджиния слегка вздрогнула.
- Горячка! - воскликнула она. - Так значит, я была не в себе?
- Ты бредила, - пояснила тетя. - Почти все время говорила о деньгах. Эту тему я никогда особенно не любила, а теперь так просто не выношу.
- Мне казалось, что на меня льется золото, когда я падала, - сказала Вирджиния. - Я ясно помню. И торт тоже опрокинулся.
- То огромное сооружение из белой несъедобно-сладкой массы! - воскликнула с улыбкой тетя. - Это самое лучшее, что могло с ним случиться!
- Значит, я так и не вернулась на торжество! - сказала Вирджиния. - Мама, наверное, бушевала.
- Она так разозлилась, что ночью с ней случился удар, - ответила тетя Элла Мэй.
- О, господи! - всхлипнула Вирджиния. - Бедная мама! Должно быть, я ужасно ее разочаровала.
- Боюсь, что так, - согласилась тетя.
- Она никогда не любила меня, - 4" призналась Вирджиния, - хотя часто повторяла, что балует меня. Но ее любовь проявлялась только в подарках, когда я делала то, что она хотела. Мне никогда не разрешалось делать то, что я хочу. Боюсь, у вас будет шок, тетя, но я не испытываю жалости от того, что она умерла. Она всегда вызывала во мне только одно чувство: как будто меня с головой накрывает бегущая волна, от которой нет никакого спасения.
- Не будем говорить плохо о мертвых, - отрезала тетя Элла Мэй. - Но думаю, что даже самый близкий друг твоей матери признал бы, что у нее был сложный характер. Под ее давлением твой отец стал мультимиллионером и не выдержал напряжения, сломался. Она и на тебя давила, разве нет?
Вирджиния молча опустила глаза.
- А что случилось.., с ним? - еле слышно прошептала она.
- С твоим мужем? - деловито осведомилась тетя, - Он единственный, кто сохранил хладнокровие после того, как слегла твоя мать. Ты лежала больная в одной комнате, твоя мать - в другой, а все остальные разрывались между вами, высказывали самые дикие предположения и ровным счетом ничего не делали! Адвокаты, душеприказчики появились невесть откуда, как по волшебству, галдели по всему дому так, что почти невозможно было что-нибудь разобрать. И тогда я поговорила с твоим мужем и предложила забрать тебя с собой в деревню. Я рассказала ему, кем тебе прихожусь и кто я по профессии, и он тут же согласился, не раздумывая.
- Так вот как я здесь оказалась. Он.., тоже сердился? - поинтересовалась Вирджиния. Тетя покачала головой.
- Нет, просто очень расстроился. Между прочим, Вирджиния, мне он понравился.
- А я возненавидела его! - объявила Вирджиния. - И до сих пор ненавижу! Теперь, когда мама умерла, у меня нет необходимости оставаться его женой, не так ли?
- Поговорим об этом в другой раз, - предложила тетя Элла Мэй.
- Нет, я хочу поговорить сейчас, - настаивала на своем Вирджиния. - Знаешь ли, тетушка, мама вынудила меня выйти замуж за человека, которого я ни разу не видела, только потому, что ей хотелось показать всем великосветским дамам Нью-Йорка, насколько она выше их. Она стремилась вступить в поединок с миссис Астор, и тут я ничего не могла поделать. Она была непреклонна в своем решении.
- Но ведь ты, безусловно, могла отказаться от брака, - предположила тетя Элла Мэй.
- Я так и сделала, - ответила Вирджиния, - а мама пригрозила, что в таком случае отошлет меня к тете Луизе. Надолго. Пока не исполнится двадцать пять.
- К тете Луизе? - Элла Мэй поднялась и прошлась по комнате, - Как это дурно и отвратительно.
- Так что у меня не было выбора, - продолжала Вирджиния. - Мне пришлось выполнить ее желание. Но я возненавидела этого человека. И никогда, никогда не захочу снова его увидеть!
Впервые в ее тихом голосе прозвучало что-то отдаленно похожее на страсть. Тетя подошла к изголовью кровати и мягким движением вернула Вирджинию обратно на подушку.
- Тебе не следует сейчас ни говорить, ни думать об этом, - сказала она. Всему свое время. Ты была очень больна, а теперь нужно быть очень разумной и постараться восстановить свои силы. Не беспокойся ни о чем. Все будет хорошо, я обещаю тебе.