— Он знал мою мать. Я не совсем ёкай, хотя кровь древних демонов все же преобладает во мне. — спокойно отвечаешь, наблюдая как пар струится из чашки.
— Можешь рассказать мне чуть больше о таких как ты?
— Да… Мама всегда говорила, что все ёкаи гордые, именно поэтому за все тысячелетия их было крайне мало. Ни одна раса не обладает таким инстинктом как люди. В основном все держаться на расстоянии семьями или поодиночке. Именно это позволило Кибуцуджи значительно подрезать ряды ёкаев, когда он приобрел силу. Но один чистокровный ёкаи проживший достаточно, чтобы обучиться, способен одолеть Кибуцуджи, хотя как я поняла, на это тоже есть свои условия. Мы считаемся бессмертным народом, хотя нас возможно убить. В отличие от демонов у нас нет особых слабостей, но в тоже время подойдёт практически любое оружие, хотя все же тела чистых намного крепче моего. Мама могла, без каких либо потерь принять рукой меч, которым замахнулся сильный демон. Это не оставило на ней и царапины, мне же, даже с кровью Кибуцуджи, можно сломать кости и оторвать руку. Наша разница просто огромна. К тому же я не бессмертна и не могу прожить более ста лет, это и позволило Мудзану сделать из меня демона, хотя кровь мамы оказалась сильнее. — поясняешь, сжимая руки в кулаки, вспоминать родную мать так же больно как и семью Камадо. В такие моменты ты понимаешь, что никогда не простишь Кибуцуджи, будешь преследовать его до конца жизни в надежде убить.
— Удивительно. Все же ёкаи необычные существа, но ты говорила об условиях, что это такое? — Кагая улыбается тебе, призывая к спокойствию.
— … Я многого об этом не знаю, но видимо у каждого ёкая есть условие, которое позволяет ему быть сильнее других. То есть то, что даётся ему изначально. Мне доводилось слышать, что некомата имеет дни, когда не может контролировать свое тело, или же то, что изначально ёкаи моего вида не имели сердца и не могли любить. Для меня это трудно понять, учитывая, что я наполовину человек, но в день когда Кибуцуджи убил мою мать, он говорил, что из-за того, что ее сердце оттаяло, она стала значительно слабее. — машешь головой в стороны, в надежде смахнуть слезы, выступившие на уголках глаз, безжизненное тело не покидало твои мысли.
— Не знаю это ли оно, но когда Саконджи Урокодаки был столпом, а я ещё не был главой, мне доводилось слышать, что он знает безжалостную женщину ёкая, которая могла убить любого одним своим синим взглядом. Он говорил, что холод словно исходил от нее и, что к ней опасно приближаться. Она была настолько каменной, что не выражала никаких эмоций. Я думаю, он говорил о твоей матери, ведь потом с его слов он встретился с ней через годы, и она стала другой. Доброй и нежной девой, словно сошедшей с страниц книги о прекрасной и доброй принцессе. — пока Кагая ведал рассказ он словно видел тебя, смотря прямо в глаза.
— Я не знаю, какой была мама. Я помню её только как мягкую женщину, но знаете господин Убуяшики… Наверно вы правы. Сила многих ёкаев в их бездушии, но в этом же и наша слабость. Мы не ценим близких и чужих. Живём только для себя, не познавая общего счастья. Подобно истинным демонам были готовы съесть друг друга, ударяясь в каннибализм, ведь поглощать людей было мерзко и не благородно. Те же, кто опускались до этого, считались отбросами, отдавшие себя звериной натуре, но знаете, самое удивительное то, что этих отбросов никто не презирал. Смеялись только над теми кто откинул свою суть и слился с людьми отдаваясь их чувствам. — закусив нижнюю губу ты вспоминаешь все истории матушки, которая всем сердцем презирала весь свой род последние годы жизни, называя большинство ёкаев ещё более худшими чем демоны. Давая им имена лицемеров и дураков, покинувших своих на произвол. — Нам не требуется пища, в виде людей, мы можем обойтись обычной едой, но все же находились те, кто переступал границы. Таких звали Они. Я много слышала о своем роде, но знаете, из всего я бы предпочла родиться чистым человеком.
— Твои слова переполнены болью и скорбью о чем-то чего даже я не могу достичь. Это все настолько печально, что я не могу понять как твое сердце несёт всё это в себе. — спокойный голос Кагаи словно пытался дать твоей душе хотя бы каплю покоя, но даже так убрать всю ненависть и гнев, все ужасные чувства в твоей душе, мог только один человек во всей вселенной.
— Господин Убуяшики, я… Прошу прошения, что скинула на вас весь груз. — склоняешь голову в поклоне, задержавшись на мгновение, после сев ровно. — Я даже с кровью Кибуцуджи, которая в пух и прах уничтожила все человеческое, я не хочу уподобляться ни демонам, ни ёкаям. Я хочу жить с открытым сердцем и любить. Может, я не смогу быть такой сильной как вы можете на меня рассчитывать. К тому же мое тело недостаточно мощное, ведь одно превращение заставило меня на долгое время отказаться от него, потому что в этот момент внутри, словно что-то ломается. Но я продолжу сражаться с демонами и надеюсь, что в ближайшем будущем у нас будет возможность излечить всех демонов, вернув им человеческий облик. — приложив руку к груди, ты крепко сжала ткать формы.
— Ты чувственный ребенок, (т.и). Я надеюсь, что все твои мечты станут явью и буду молиться за ваше благополучие. Ты рассказала мне даже больше, чем я мог спросить, и за это я примерно благодарен тебе. — После этих слов Кагая поднялся на ноги, открывая сёдзи. — Я хочу, чтобы ты официально присоединилась к охотникам на демонов. Это позволит тебе в любой момент починить оружие или сменить форму. Поэтому если ты не против, то прими этого ворона уз. Твой экзамен затянулся на слишком долгое время. — черный ворон осел на татами близ тебя, поглядывая алыми глазками бусинками.
— Огромное спасибо за доверие. — поднимаешься, позволив птице осесть на плечо.
— Рад слышать. Что ж, я думаю, ты хочешь навестить Танджиро, поэтому ворон тебя отведет в дом Бабочки. Рассчитываю на тебя. — мягко говорит Убуяшики, выпуская тебя из дому.
— Да, ещё раз спасибо. До встречи, господин Убуяшики. Желаю вам оставаться в добром здравии. — ещё раз кланяешься, ощущая на спине взгляд столпов.
— Кар! Кар! Следующее место назначения дом Бабочки! Следуй за мной! Кар! — кричит ворон, отправляясь, ты же напоследок поворачиваешься к столпам в поклоне.
— До свидания! — восклицаешь, после подойдя на пару шагов ближе к Гию. — Томиока-сан, спасибо вам большое! Извините и всего доброго! — кланяешься брюнету отдельно, заслужив его удивленный, но все же мягкий синий взгляд.
— Не стоит. Хорошего пути. Передай Танджиро, чтобы он продолжал тренироваться. — холодно отвечает, хотя ты слышишь, что за этим тоном скрывается забота.
— Да, обязательно! Спасибо! — кричишь, растянувшись в улыбке, начиная бег за птицей…
====== Глава 8: Поместье бабочки. ======
Комментарий к Глава 8: Поместье бабочки. Приветствую всех дорогих читателей!! Вот и последняя глава, надеюсь, она вам понравится! ) Мне было интересно писать и редактировать эту работу, особенно помогали это делать теплые отзывы и лайки. Они придавали стимула работать это как можно быстрее, а так же подарили мне много хорошего настроения!)) За это я хочу дать отдельную благодарность! Спасибо всем кто поддерживал меня, мне очень приятно знать, что вам нравится эта работа!! Желаю всем приятного прочтения!!^^
Когда ты прибыла в поместье бабочки, то Танджиро уже был в больничной койке. В палате кроме него были Иноске, который сильно пострадал, его голос был настолько хриплым, что казалось, что это вовсе не знакомый вам кабан и Зеницу, руки и ноги которого считай пропали. Хотя долго тебе побыть с ребятами не дали, у них перевязки и прием лекарства, да и видимо сама девушка по имени Аой испытывала к тебе страх и неприязнь. Ты прямо ощущала это чуть пугливый и настороженный синий взгляд на спине, когда она попросила тебя выйти. Не отчаявшись, ты пошла в комнату к Недзуко, где девушка мило спала, хотя вскоре встала, видимо ощутив твое присутствие. К сожалению, поговорить ты с ней не могла, но вот позаниматься ерундой, пожалуйста, к тому же слушала она тебя с явным придыханием.