Мне действительно никогда не забыть взгляда сумеречного волка. Как и чёрных глаз Халлэ…
На тот момент мне казалось, что это и в самом деле будет нетрудно.
Теперь, когда Тиравьель разрешает мне вернуться в Академию, один вопрос остаётся открытым. Мне непонятна степень его симпатии. Но даже сама мысль об этом вызывала смущение. Сколько ему лет? Я слышала, что эльфы могут жить очень долго. Моей подруге дроу было пятьдесят четыре, и она считалась почти подростком. Сколько может быть лет взрослому эльфу, назначенному старшим хранителем и подумать страшно.
Кто я? Всего лишь мелкая ведьмочка. Не особо блещущая знаниями. Уязвимая. Намного слабее и неопытнее многих тут. Сумеречный волк едва не убил близнецов, несмотря на то, что их сила и скорость намного превосходит человеческую. Против таких врагов я и вовсе ничто.
========== 6. Вороны ==========
Мне повезло, и я быстро пришла в себя после сильной кровопотери. Тир обладал великолепными целительскими навыками. Помог не только восстановиться, но и не позволил заболеть. Правда он хотел, чтобы я никуда не ходила ещё хотя бы день…
Упрямства в одной отдельно взятой маленькой ведьмочке на двоих. После недолгих споров, эльф смирился, собрал мои вещи и перенёс прямо в общежитие. В мою комнату. А затем поцеловал в макушку и исчез в серебристом сиянии.
Его рубашка, что осталась на мне, пахла шалфеем и мятой. Такие знакомые с детства запахи будили во мне воспоминания о прошлой жизни. Самые лучшие из них. Тогда ещё жива была бабушка.
Нехорошо это, но мне хотелось бы, чтобы Тир забыл о рубашке. Только я знаю, что всё равно верну.
Нехотя переоделась в положенную моему факультету форму, собралась на занятия и перед домовым повинилась. Забыла я о нём. А Егорычу было скучно. Комнатка в общежитии, не ведьминский дом. Не скоро такой будет у меня. И он повадился в комнаты к другим ведьмочкам ходить, да порядок наводить. Никто не возражал. Доволен был домовой. Ведьмочки в восторге и угощение оставить каждая норовит. Идиллия.
На занятия шла с тревогой на душе. Думала о том, позовёт ли директор, как относятся ко мне близнецы-вампиры, что скажут друзья.
— Влада!
Не я увидела дроу первой, а она меня. Бросилась и обняла так, что казалось, вот-вот косточки захрустят.
— Прости, если сможешь, мы не должны были тебя оставлять, — говорит быстро и тихо, а в золотых глазах столько раскаяния, что сердце разрывается.
Но я не винила ни её, ни Дина ни в чём…
— Хель, вы не виноваты. Всё ведь обошлось.
Как подумаю, что могло бы быть, если бы меня не похитили вампиры. Монстр мог настичь меня и друзей по пути в Академию. А там могло и не быть того стремительного воина тени.
— Ты слишком добрая, Влада. Так нельзя, — качает головой Хель. И как будто не верит, что я не злюсь.
— Не в этом дело. Я пожертвовала вампирам свою кровь, но вас таким бы способом не спасла. Всё могло быть хуже.
Она меня прекрасно понимала, просто как воин и друг не могла смириться.
С Дином немного позже случился похожий разговор. Только с оборотнем удалось найти общий язык быстрее. Он переживал за меня, как переживал бы за свою маленькую сестрёнку. Но обещания соблюдать правила безопасности хватило, чтобы он успокоился.
А дальше была учёба и сплошные ограничения по поводу того, что касалось вылазок в город. Ведьмочкам действительно запретили покидать стены Академии после наступления сумерек, но меня оберегали с удвоенной силой. И Тиравьель и друзья, но особенно эльф вообще не хотели, чтобы я покидала стены академии даже днём.
Сначала смириться помогала мысль о том, что это ненадолго. Вот закончатся нападения на ведьм и ограничения снимут. Ведь мне понравился город. И я многого ещё не видела. Не ходила в местный музей, посвящённый Великой войне, не была на пристани, на рынке и в храмах.
Почему-то больше всего меня тянуло в храм Халлэ. Рассудив, что если улыбка этого бога означала свободу, а недовольство адские мучения, то значит, своим поцелуем, он мог оживлять. И я не могла оставаться неблагодарной. Ведь даже спасибо не сказала.
Поэтому пообещала себе, что как только выберусь в город, то навещу храм. Мысли о правильности своих решений успокаивали.
Дни потекли своим чередом, готовые срываться в безумный бег. Словно стая волков, бегущих навстречу зиме. Но насыщенные занятиями и работой будни медлили разбавленные различными событиями. Как неожиданными так и не очень.
Например, у меня испортились отношения с ведьмочками. Всей правды они не знали и считали, что я опять что-то натворила, за что был наказан весь факультет. От этого было грустно на душе, и я в который раз порывалась им всё объяснить. Только всякий раз останавливалась. Тиравьель взял с меня слово, что я буду молчать и приходилось это слово держать.
Тир. Мой эльф. Друг. Защитник. И один из самых красивых мужчин, из всех, кого я знала. Тяжело общаясь с таким совершенством, не поддаться его очарованию. Он был идеалом. И я, пожалуй, даже могла бы влюбиться…
Удерживает осознание того, что Тиравьелю просто очень одиноко. Даже скучно. И пускай не со зла, но он только играет роль защитника слабой ведьмочки. Однажды ему это просто надоест. Не хочу новой боли и разочарования. Не хочется заставлять его испытывать сожаление. Тем более, во мне действительно ничего особенного нет.
Он друг. И оттого я сознательно ставлю запрет на любовь, выходящую за рамки дружеской. Хочется, чтобы всегда было так.
А Тиравьель каждый день приносит мне работу или проверяет, насколько я хорошо справляюсь. Я терпеливо тружусь над каталогами, иногда с трудом удерживаясь от желания сорваться на письменность династии Кинши. Дар Гекатоса бесценен и моя рука уверенно выводит завитки чужого языка. Не задумываясь, пишу. Буква за буквой. Слова и строчки ложатся так охотно и ладно, что сердце радуется.
Иногда эльф остаётся у меня в комнате и внимательно наблюдает за тем, как работаю. И как ни странно, меня не смущает его присутствие. Он просто есть и на душе от этого спокойно. Говорит, что ни разу не пожалел о моём назначении на должность младшего хранителя. Приятно, хоть и подозреваю, что такое отношение предвзято.
Почти всегда он дарит мне маленькие подарки или делает сюрпризы. И честное слово, мне неудобно их принимать. Хотя и заверяет меня этот остроухий, что они ничего не значат. Многое, что появилось в моей комнате, действительно можно было расценивать как дружеский жест, направленный на обеспечение комфорта. Например, термос для чая и чайный сервиз. Ибо наплевав на приличия, мы иногда собирались на совместные чаепития с дроу и оборотнем у меня.
Но чаще всего, я получала цветы. Всякий раз смущалась. Раньше мне никогда не дарили цветы. А этот эльф явно разговаривал со мной на их языке. Только вот понимать я отказывалась. И к чести своей, Тир делал вид, что всё в порядке.
Да и, кстати, с близнецами я всё-таки помирилась окончательно. Это был странный и не совсем обычный разговор, состоявшийся через некоторое время после того инцидента.
Я только вернулась с ужина и собиралась упасть без сил в кровать, поскольку ещё ощущала небольшую слабость во всём теле. Но забыться в тёплых объятиях сна мне не позволил стук.
Стучали в окно, что само по себе настораживало.
Рассудив справедливо, что если никто не вламывается, значит, опасность мне не угрожает, я отдёрнула занавеску. За стеклом, к глубочайшему моему шоку, я узрела обоих сынов клана Серебряного Ворона.
Открыла окно сугубо из любопытства.
— Ведьмочка. Мы войдём? — спросил один из них, не знаю уж из-за правил приличия ли или байки о вампирах всё же были правдивы.
— Заходите, — пригласила я, отходя в сторонку.
Сейчас вампиры ещё больше напоминали мальчишек. В форменной одежде Академии и встрёпанные. Глаза вот ещё подозрительно блестят. Ни дать ни взять пришли страшной тайной делиться.
— Нас прервали тогда, — говорит тот, что встал слева.
Это надо же, как мягко выразился. Великий дипломат пропадает.
— Мы были несправедливы к тебе, — продолжает стоящий справа.
А они и в самом деле две сапога…