— А еще, господин инквизитор, представьте, что я ударила вас в живот, фонтаном хлещет кровь… Что же вы сделаете? Инстинктивная реакция любого человека будет пытаться зажать рану, остановить кровь, позвать на помощь. Нет? Только руки жертвы — без малейших следов крови, свидетельств борьбы нет, ногти не сломаны.
Ее волосы щекотали мне шею, я стиснул кулаки и изо всех сил пытался быть невозмутимым.
— Жертву могли опоить, она могла не понимать, что происходит.
— Возможно, — неожиданно легко согласилась Лидия, оставляя меня в покое. — Вот только… Если бы в момент нанесения раны ее мышцы были расслаблены, как бывает при обмороке или забытьи, то рана бы выглядела несколько иначе. Так что, уверяю вас, господин инквизитор, она все чувствовала…
Желудок опять попытался взбрыкнуть, я глубоко вздохнул.
— А теперь подумайте еще над тем, куда делись ее внутренности? И сколько по вашему надо было времени убийце, чтобы выпотрошить ее? Я уже не говорю про…
Я резко встал:
— Довольно! Вы утверждаете, что эти странности можно объяснить только колдовством? Хорошо, пусть будет так. Я поверю вам и начну дознание.
Лидия отступила и церемонно поклонилась воягу:
— Тогда позвольте мне покинуть вас, ваша светлость. — Лидия ровным шагом отправилась к двери, а я судорожно пытался понять, блефует она или нет. Так просто отказаться от участия в дознании? Тем более, в деле, в котором заинтересован такой влиятельный вельможа.
Положение спас сам вояг:
— Постойте, госпожа Хризштайн! Я прошу вас помочь господину инквизитору. Ему наверняка придется столкнуться с препятствиями, хотя бы в лице капитана Лунтико. Ваша помощь будет неофициальной, конечно.
Лидия остановилась и обернулась с довольной улыбкой. Я мысленно застонал: а чего я, собственно, ждал?
— Вы понимаете, ваша светлость, я сейчас довольно занята, дела наследования отнимают почти все свободное время… — протянула она выжидающе.
Вояг понимающе кивнул и сказал:
— Безусловно. Я не останусь в долгу. Со своей стороны обещаю полную поддержку в городском совете в случае судебного разбирательства. Думаю, что господин инквизитор также не останется в стороне…
— Увольте меня от ваших политических игрищ, — прервал я их. — Мне нужно побеседовать с помчиком Прошицким, также я хочу услышать про остальных жертв: сколько их было, обстоятельства гибели, результаты вскрытия, если есть, а также кто вел дознание по факту их смерти.
Вояг пожал плечами:
— Боюсь, я ничем не смогу вам помочь. Встретиться с помчиком Прошицким будет проблематично, он сейчас в городской тюрьме, даже меня к нему не пустили. Капитан Лунтико закусил удила и упрямо гнет свою линию, подозреваю, что он заинтересован в том, чтобы ослабить мои позиции в совете. Что же касается остальных жертв, — вояг сделал паузу и кивнул на управителя. — Думаю, господин Скоридж вам сможет больше помочь.
Управитель снял очки, опустил глаза и очень тихо сказал:
— Мне известно про еще две гибели девушек от подобных ран. Вскрытия не было, как и дознания, смерти тут же замяли. Обе девушки были… мм… из борделя госпожи Розмари. Тело первой девушки я даже не видел, ее освидетельствовали без меня, и, насколько я знаю, быстро кремировали. Три месяца назад это было, а вторую же… Я видел рану, понимал, что смерть насильственная, но… — управитель развел руками. — Вы же понимаете… Никто не заявил в громаду для проведения дознания, а сама госпожа Розмари была сильно напугана и обмолвилась, что теряет уже вторую рабыню подобным образом… Я пытался выяснить подробности, но она отказалась говорить… Тело предали земле, снова без вскрытия, хотя я пытался настоять…
Лидия прервала управителя:
— Последняя девушка, Ивонна, из того же борделя?
Управитель кивнул.
— Как удобно, — протянула Лидия, подмигнув мне. — Ну что, господин инквизитор, придется наведать одно богопротивное заведение?
Я отмахнулся от нее, потрясенный их равнодушием:
— Господин Скоридж, я не понимаю, вы видели, что смерть насильственная, но не предприняли ни единой попытки?.. Вы же могли сами заявить просьбу о проведении дознания! Могли предотвратить последнюю смерть!
Управитель покаянно вздохнул:
— Господин инквизитор, наверное, вы не знаете, что из себя представляет заведение госпожи Розмари. Это очень дорогой бордель, самый лучший в городе. Клиенты там непростые, вельможи да богатые купцы, словом власть имущие. Разное может произойти с девочками, бывает, погорячился клиент, руки распустил, кто ж на него пойдет заявлять? Откупаются обычно, миром все улаживают. Не знаю, как там все было, думаю, вам действительно стоит поговорить с госпожой Розмари. Если только она согласится говорить…
— Вы просто решили не наживать себе неприятностей, господин управитель. Только вам, вам и госпоже Розмари, отвечать потом перед Единым за свои поступки. Не в моей власти изменить сложившийся порядок, но я сделаю все, чтобы не допустить подобного в будущем.
Я поднялся, показывая, что разговор закончен. На душе было мерзко.
Я догнал Лидию только на выходе из больницы, окликнув ее на крыльце:
— Постойте!
Она остановилась и нехотя развернулась ко мне, прищурившись от яркого слепящего солнца, бьющего ей прямо в глаза. После отвратительного холода ледника была невероятно приятно окунуться в полуденную жару.
— Что вы увидели там, в темноте ледника?
Она проигнорировала мой вопрос, продолжая молча разглядывать меня. Когда молчать стало совсем неприлично, а некоторые посетители больницы стали коситься на нас, застывших друг против друга на лестнице, я сказал:
— Я намерен отправиться к епископу Талериону, чтобы получить у него разрешение на дознание. Прошу вас до этого момента ничего не предпринимать.
Лидия поднялась на пару ступенек, протянула ко мне руку и задумчиво пропустила между пальцев воротник моей мантии. Я довольно резко оттолкнул ее ладонь, но она проигнорировала предупреждение.
— Вы, господин инквизитор, можете отправляться куда угодно. Я же… поеду прямиком в тюрьму, чтобы побеседовать с помчиком Прошицким.
— Вы не слышали, что сказал вояг? Вас к нему не пустят! — меня злило ее самоуверенное упрямство.
— Меня, — подчеркнула она. — Меня пустят.
— Вы не можете допрашивать его!
— Отчего же? — она склонила голову набок, ее светло-серые глаза в солнечном свете стали пугающе прозрачными. — Господин инквизитор, если хотите отправиться со мной, то так и скажите…
Я заскрипел зубами от негодования, прекрасно понимая, что она опять играет со мной, намеренно ставя в зависимое положение и направляя дознание по выгодному ей пути. Я мог плюнуть, развернуться и уйти. Наверное, так и стоило поступить…
Дежурный стражник с непроницаемым лицом взирал на нас:
— Пускать никого не велено.
— Вы сейчас препятствуете дознанию Святой Инквизиции, — я угрожающе навис над стражником, что был на полголовы ниже, но тот даже глазом не повел.
— Никого не пускать. Личное распоряжение капитана Лунтико.
Я попытался отодвинуть упрямца с дороги, но он набычился и положил ладонь на эфес клинка.
— Вам приказывает капитан, верно? — голос Лидии был непривычно ласковым и нежным, с легкой хрипотцой. Я недоуменно оглянулся на нее, она улыбалась стражнику.
— Да, — и снова пустой взгляд сквозь нас.
Лидия подошла ближе, так что мне пришлось посторониться.
— Капитан приказал вам сторожить, верно? — Лидия теперь заглядывала стражнику в лицо.
— Да, — кивнул стражник, упрямо поджав губы.
Она сейчас пытается его очаровать, что ли? Ведь и так понятно, что этот осел нас не пустит!
— Капитан вам доверяет, верно? — теперь Лидия смахивала невидимую пылинку с его плеча.
— Да, — на лице стражника промелькнуло самодовольство.
— Вы же хотите помочь своему капитану, верно? — Лидия провела рукой по его волосам, поправляя прическу. У меня возникло странное ощущение нереальности происходящего.
— Да, — глаза стражника странно затуманились.