Из тридцати офицеров в помещении каждый был занят своим делом. Напряжение достигло апогея. Ожидание терзало людей на этот раз особенно сильно — оно клещами давило, вызывало тянучую истому.
Степан, Лаврушин и Горец сидели в широких кожаных креслах за спиной дежурного. Маклаут как официальный заместитель командующего силами Цитадели, обладал здесь всей полнотой власти.
Близился полдень.
— Если сейчас не двинут, — сказал Горец, — то, наступление отложится ещё на пару недель.
— Это почему? — спросил Степан.
— Большой Японец сказал, что два дня как полк ледовых магов принялся за расширение. Но долго они провал расширять не в силах. Им понадобится передышка. Если сейчас не начнётся, значит, у них сбой.
И тут полковник-дежурный воскликнул:
— Началось!
Его пальцы потянулись к клавише всеобщего оповещения.
— Восемнадцатый сектор на большой экран, — приказал он.
На огромном вогнутом экране, занимавшем добрую половину стены, возникло объёмное изображение местности — поросшая низким кустарником степь, развалины старых убогих давно заброшенных домишек, заросшая бетонка с пробившимися через трещины колючками.
Бешенно замигали лампочки приборов. На дисплее заскакали диаграммы всех цветов радуги.
— Выброс электромагнитной энергии, — сообщил дежурный инженер.
— Сколько? — спросил дежурный.
— Полсотни единиц, полковник.
— Провал открывается?
— Да!
В подтверждение на экране вспыхнула яркая точка. Она начала расползаться сизым колышущимся туманом.
— Светлый князь, они начали на степном тракте у Енотова городища, — сообщил Горец, нажав на кнопку переговорника. — Провал сформирован. Вам на экран выведена информация.
— Где супостат? — спросил Светлый Князь.
— Да вот он!
Из клубящегося тумана поползло Холодное Воинство.
— Это в двух шагах от северного укрепрайона, — покачал головой Горец. — Они очень точно сориентировали провал.
— Это так трудно? — спросил Лаврушин.
— Даже самые лучшие маги допускают погрешность в полтысячи километров. Им повезло… А нам — нет.
Из тумана возникали пятиметровой высоты, отливающие воронёным металлом жуки. Они переставляли ноги-опоры, щерились стволами скорострельных автоматических пушек и бронебойных орудий.
— Что это за мерзость? — спросил Лаврушин.
— Боевые машины ванхватов, — сказал Горец.
— Чьи?
— Да есть такие — ненавистники всего живого.
Ринулись из сизого марева обтекаемые каплевидные летающие машины. Затем пошла конница. Огромные чёрные кони несли страшных, в тяжёлых рыцарских доспехах, с развевающимися плюмажами на шлемах всадников. Их были тысячи и тысячи. Кавалерия была последним организованным подразделением. За ней полезла нежить и нечисть. Она поднялась из самых подлых кошмаров и самых жутких сказок, которые можно услышать в детстве, она родилась в холоде и тьме зла.
А потом из тумана возникла чёрная туча.
— Птицы, — передёрнул плечами Степан.
— Они, — кивнул Горец. — Крылатые бестии!
— Их десятки… Какой там — сотни тысяч, — проговорил Степан.
— Если не миллионы.
— Почему не отутюжить их лазерами с воздуха? Что упырь против танка? — спросил Лаврушин.
— Магия и техника, — сказал Горец. — Старинное противостояние. И магия чаще сильнее. Лазер просто не возьмёт защищённое магическими рунами подразделение зомби-диверсантов.
— А как же?
— Как встарь. Меч. Стрела. Серебряная пуля.
— Бомбой бы ядерной? — мечтательно протянул Степан.
— Больше вреда, чем пользы. Нет, тут уж нож на нож. Коготь на коготь.
По экрану пошли полосы. Изображение погасло. Пришельцы уничтожили камеру слежения. Тут же возникло другое изображение, с более далёкого расстояния. Но вскоре погасло и оно.
Дежурный раздавал короткие приказания. На командном пункте стоял галдёж, но ощущение хаоса было обманчивым. Каждый из офицеров знал, что делать. И выполнял свои обязанности необычайно чётко.
На командном пункте появился Светлый Князь.
— Дункан Маклаут, ты поведёшь десант, — велел он. — Сухопутные силы подойдут к вам по мере возможности. Главное — не отдать басурману северный укрепрайон.
Горец кивнул:
— Я сделаю всё, что могу, Светлый князь. И что не могу — тоже.
— А нам с вами нельзя? — спросил Лаврушин. Его вместе со всеми начала одолевать военная лихорадка. Противно было оставаться в стороне.