Вдали возникла горная гряда. Гордые снежные вершины подпирали небо и пробивали облака.
— За Хребтом Снов территории, подконтрольные Лесной Федерации, — пояснил рыжий в той же манере провинциального экскурсовода, и неожиданно зло добавил. — Там заканчивается власть Звездоликого. Ни одна его военная вылазка не привела к успеху. Там все против него. Для начала он должен перемолоть горы и выжечь леса.
— Он и хотел это сделать, — сказал Лаврушин.
— Да, — кивнул рыжий. — Мезонные бомбы. И ему опять не повезло. Взрыв мезонных бомб был предотвращён Звёздным Содружеством.
Пустыня и горы остались позади. Гравилет опять начал плести кружева. Потом заскользил в толще туч — вокруг была белая вата, изредка клочки её разлетались, открывая внизу лесные массивы.
Неожиданно «Вихрь» ухнул вниз.
Там не было ничего, даже отдалённо напоминающего посадочную площадку. А были лишь верхушки деревьев. И машина рушилась прямо на них.
«Приплыли», — мелькнуло в голове Лаврушина. Он сжался, готовясь к страшному удару, скрежету ломающегося металла, хрусту костей и боли. Он уже видел иголки на ветвях сосен, шершавые многовековые стволы, о которые разобьётся машина.
Как по волшебству гравилет прошёл через ветки. Внизу оказалась неизвестно откуда взявшаяся бетонная площадка.
«Вихрь» резко сбросил скорость и завис в метре над поверхностью, а потом мягко приземлился.
— Маскировка, — пояснил рыжий, с усмешкой посмотрев на вцепившегося в подлокотники кресла Лаврушина. — Иллюзия. Никаких деревьев нет.
Лес стеной окаймлял посадочную площадку с двумя вертолётами. Чуть в стороне стоял двухэтажный стеклянный дом-куб. На его крыше виднелись тарелки параболических антенн, стволы боевых разрядников и скорострельных пушек.
Рыжий приветственно кивнул опёршемуся о кабину вертолёта жгучему брюнету в сиреневом комбезе. Брюнет с интересом разглядывал прибывших. На его плече висел массивный штурмовой электрический автомат, способный тяжёлыми пулями пробить тонкую броню.
Брюнет взметнул кулак в приветственном жесте, чем-то напоминавшем жест испанцев-республиканцев «но пассаран», что значит «они не пройдут».
Двери дома разъехались в стороны перед гостями. Узкий коридор вёл в просторную залу. Две стены были настолько прозрачны, что казалось, будто их нет вообще, об их присутствии напоминал лишь светящийся пунктирный узор — чтобы никто не надумал выйти отсюда наружу и не разбил лоб. Половина третьей стены занимал телевизионный экран светло-зелёного цвета. А через всю четвёртую стену шла огромная карта континента со светящимися значками. В центре помещения на белом пластике пола ярко-синими пятнами выделялись три низких уютных кресла.
— Оружие, — рыжий протянул руку.
Лаврушин, расстегнув кабуру, с удовольствием отдал свой пистолет — он ненавидел оружие и боялся его. Степан, поморщившись, протянул свой пистолет с неохотой — ему эта железяка придавала уверенности.
— Ждите, — рыжий вышел из комнаты. Дверь за ним с шелестом закрылась. Закрылась намертво.
Степан критически огляделся. Упал в мягкое гостеприимное кресло. И осведомился:
— И что дальше?
— Подождём, — пожал плечами Лаврушин, усаживаясь в соседнее кресло.
— А что нам ещё остаётся?
Минут через пять двери распахнулись и на пороге в сопровождении рыжего появился немного полноватый, седой, немолодой мужчина. Два шрама крест на крест прочерчивали его щёку. Выражение лица незнакомца было жёстким и неуступчивым, движения — резкими. В глазах горел недобрый огонёк. Желания поболтать с таким человеком, пусть даже на отвлечённые темы, не возникало. От таких людей лучше держаться подальше.
Седой уселся в кресло и небрежным жестом пригласил последовать своему примеру вставших при его появлении землян.
— У меня нет времени на пространные вступления, — голос у него был низкий, хрипловатый, негромкий и вместе с тем напористый. — Я — Комсус рен Таго.
«Сам глава местного сопротивления. Сюрприз, — подумал Лаврушин. — Вот только приятный ли?»
— Ваших имён можете не называть — они не имеют значения. Я знаю, откуда вы.
— И откуда? — заносчиво произнёс Степан. Ему новый знакомый явно не нравился, а он не привык скрывать свои антипатии.
— С Тании.
«Что же творится? — подумал Лаврушин, которого охватило смятение. — О нашем прибытии что, известили по телевизору, и к месту посадки катера бросились толпы встречающих? Правда без букетов и оркестров, зато с пулемётами и ракетами».