- А я говорю, опоздал, - настаивал негр.
- А я говорю, - бывший шериф вытащил свой огромный револьвер и прокрутил вокруг пальца, - что он пришел вовремя.
- А ведь и правда, - тут же согласился негр. - Как я забыл.
- Время, - наконец сказал шериф.
- Дела-а, - протянул Степан.
Из-за крайнего небоскреба появилось нечто. Огромное, волосатое, метров тридцати высотой.
- Кин-Конг, - воскликнул Лаврушин.
- А ты кого ждал, сынок? - улыбнулся шериф.
- И что, каждый год в это время приходит?
- Секунда в секунду.
- А почему?
- А кто обезьяну поймет, - развел руками шериф. - Сперва его стрелять пытались. Живучий. Оклемался. А сегодня можно было бы его, конечно, противотанковой пушкой, но плюнули. Просто дома и дороги на его пути восстанавливать перестали – чего на один год строить.
- А вдруг свернет в сторону.
- Не. У обезьяны замкнуло в мозгах. За полсотни лет не свернул ни разу, и не свернет. На небоскреб взберется, руками помашет, по груди себя кулаком поколотит, а потом обратно.
- Куда?
- Говорят, в горы на севере... Повезло с ним Караван-сити. Столько туристов поглазеть приезжает.
Кин-Конг пнул ногой давно разломанный мост подземки. Поколотил кулаком по земле. Заорал трубно, скорее как мамонт, чем как человекообразная обезьяна.
- Ах, - прокатилось по холлу.
Зрители были поражены в самое сердце. Из-за небоскреба появилась еще одна обезьяна! Пониже первой. И какая-то нежно-хрупкая, если такое можно сказать про существо трех десятков метров высотой.
- Отпад! Он с чувихой приканал! - воскликнул молодой, ярко одетый парнишка, прилипший к стеклу.
- Точно, с леди. Ах, молодец, сынок. Ах, молодец, - бывший шериф всплеснул руками от избытка чувств.
Теперь уже две обезьяны сноровисто полезли по коричневому, уже сотню лет подпирающему облака небоскребу. На вершине Кин-Конг потряс шпиль, будто пробуя его на прочность. Его подруга сидела на краешке, свесив ноги, и ожесточенно чесалась.
- Интересно, какого размера должны быть блохи у такой твари? - прошептал Степан.
Кин-Конг поколотил себя кулаками в грудь - глухой барабанный звук донесся до «Атлантики». Оглядел город. Досадливо взревел. Пнул еще раз шпиль и полез вниз. За ним последовала его подруга.
Вскоре они пропали из вида.
- Как голубки счастливые, - бывший шериф умиленно вытер платком набежавшую слезу.
***
Ночь выдалась не более спокойная, чем в Нью-Йорке. Можно сказать даже - более беспокойная.
Стемнело. Друзья расположились на балконе в пластмассовых креслах, на которые были положены мягкие подушечки. Степан держал в руках купленный только что бинокль. Лаврушин решил воспользоваться длинной, очень сильной подзорной трубой.
Было тепло. Бензиновая гарь до шестнадцатого этажа не долетала. В бухту заходил огромный черный пароход, его огни отражались в воде.
Вскоре посветлело – над городом взошла гигантская луна, а с другой стороны на небосклоне прилипла огромная хвостатая комета.
Жизнь в городе кипела. По улице внизу важно прошествовала банда пингвинов. Прохожие с визгом разбегались. Судя по всему, симпатичные антарктические птицы имели здесь дурную репутацию. За пингвинами переваливался человек во фраке, тоже чем-то похожий на пингвина.
- Где-то я это видел, - сказал Степан.
Минут через пять над улицей пролетела черная фигура, похожая на летучую мышь.
- И это я где-то видел, - добавил Степан.
- Бэтмен, - сказал Лаврушин. - Человек-летучая мышь.
Еще через несколько минут, пылая всеми четырьмя двигателями, начал расти, резко снижаясь «Боинг-747». Он падал на небоскребы.
- Боже мой, - прошептал Лаврушин, глядя на гибнущую машину. Он навел трубу, и казалось, видел охваченные ужасом лица в иллюминаторах.
До небоскреба оставались считанные метры.
И вдруг появилась синяя точка. Она поднырнула под самолет. Самолет изменил курс.
- Супермен, - сообщил Лаврушин, наведя подзорную трубу на амбала, поддерживавшего в воздухе «Боинг». Он выглядел комаром на теле слона, но держал самолет в воздухе без усилий.
- Здоровый парень, - с уважением произнес Степан.
Супермен опустил ношу в воды бухты. Пламя захлебнулось водой. Самолет закачался на волнах. Рядом с ним из воды высунулась огромная голова доисторического чудовища. Попробовала зубами металлическое крыло. Фыркнула, сплюнула и ушла под воду, подняв высокую волну.
Через некоторое время послышались громовые раскаты, и слева на окраине взметнулось красное зарево.
- Это еще что? - воскликнул Лаврушин, вжимая голову в плечи. Он прекрасно помнил бомбежку в Берлине.