- Туда, - приказал Лаврушин.
В этом провале была тьма, в которой копошились ужасы. Там ждали беглецов чудовищные адские создания. Туда не было пути.
Но и назад пути тоже не было. Лаврушин толкнул туда Степана, и он пропал в провале. За ним последовал Большой Японец. Последним уходил сам Музыкант.
Лаврушин летел в бесконечный туннель. Вокруг творилось что-то невероятное. Дикое. И ни с чем не сравнимое. Здесь властвовали порождения самых безумных кошмаров, терзавших человечество. Здесь жила кристально чистая злоба и ненависть. Здесь было собрано все самое отвратительное и мерзкое, что создала Вселенная. Здесь жила болезненная, мерзкая, сужая воля, разщбитая на вожделение, старсть, похоть и жажду крови миллионов существ.
Чудовищные нетопыри, штурмовавшие замок, были просто мультипликационными добрыми игрушками по сравнению с кошмарами, жившими здесь.
Но вот прорезал слух визг демонов, упускающих предназначенную им добычу. И забил по ушам клекот птиц. Пламень стерегущих ифритов не смог прожечь беглецов. Крылья черных птиц Тота не могли вышибить дух у тех, кто защищен вечной Музыкой Света.
- Помните! Цитадель, - донесся улетающий вдаль голос Большого Японца...
Лаврушина ощутил, что лежит на камнях, солнце греет жаркое летнее солнце. Послышался стук копыт и грохот деревянных колес о брусчатку. Его окатило водой из-под колес.
Лаврушин приподнялся и увидел, как мимо промчалась пролетка.
- Где мы? - Степан огляделся, поднимаясь на ноги и отряхиваясь.
- Леший его разберет, - только и оставалось сказать Лаврушину.
Часть пятая
Музыкант играет как умеет
Лаврушин походил на узника концлагеря, дорвавшегося до склада с колбасой. Он никак не мог насытится. Он наслаждался своим искусством. Его пальцы так и тянулись к инструменту, которым он, наконец, овладел. Музыка Космоса проходила через него и выплескивалась во Вселенную через «пианино». И каждая мелодия открывала дверь в новый мир.
В каждом мире друзья проводили от нескольких минут до нескольких часов. У них была другая цель.
Торжественная, немножко мрачная, жутковатая музыка. И вот путешественники в деревянной Москве. Видны стены Кремля, практически не меняющегося под напором времени. Под ними толпится разношерстный люд - увечные, убогие, стрельцы. Изо рта у всех пар - не май месяц, снежок уже сыпет. И вот появляется карета, окруженная конниками. По толпе проносится шепот:
- Поехал Антихрист!
- Царевна Софья - та хоть русская.
- Бороды всем сбрил. Точно - супротив Господа пошел. С немчурой связался.
- Верно говорят - немец - то не человек, а черт.
- Вон, к Лефорту, поехал. Фу, глаза бы мои не глядели.
- Да тише ты. Давно батогов не пробовал!..
Тоскливый глубокий аккорд - и вот друзья в другом, мрачном и сыром городе.
Желтые петербургские дома. Спешит куда-то молодой человек, вид у него встревоженный, болезненный. Заметно, что он на грани безумия. Под пальто - топор. Родион Раскольников собственной персоной...
Следующий аккорд - грустно-насмешливый, таинственный, странный.
Патриаршие пруды. Спешит за трамваем человек. Что-то кричит, машет руками. А в трамвай пробивается огроменный черный кот.
- С котам нельзя! - кричит кондукторша.
Кот протягивает гривинек и берет билет.
Аннушка уже пролила масло...
Новый аккорд - на этот раз какой-то корявый, натужный, никчемушный.
Плещется синее море. На горизонте устроился античный город, вокруг него раскинулся военный лагерь. На берегу сидит тип, похожий на слегка облагороженного грузчика из супермаркета.
- Э, Афина, как мне одолеть эту дерьмовую Трою? - спрашивает тип по-английски.
- Тут, парень, надо котелком поработать, - объясняет смазливая разбитная деваха, которой в самый раз служить в престижном публичном доме.
- Ну как? Как подпалить задницу этому Приаму? - обхватив голову руками раскачивается из стороны в сторону «грузчик».
- Ну, Одиссей, понимаешь, можно сделать деревянного коня.
- Да ты чего плетешь? Кому нужен деревянный конь?
- Молчи, когда с тобой разговаривает богиня, - вдруг капризно взбрыкивает девица. - Сделаете коня. Скажете, что от меня. Я подтвержу.
- Ух ты, а дальше?
- А дальше...
Да, кто-то сильно потоптался по классике...
Чего только не насмотрелись Лаврушин и Степан, слоняясь по измерениям. Видели рокеров, которые гонялись на мотоциклах за Ромео и Джульеттой. Попали на улицу уездного городка, по которой как сумасшедшие, высоко вскидывая колени, метались полоумные жители и что есть силы визжали: