Она устремилась обратно в сквер, поманив нас за собой под прикрытие деревьев.
— Что мы собираемся делать? — сразу же спросила Сима.
— Сходим в гости к бабушке, — как ни странно охотно объяснила мама.
Дверь черного входа приоткрылась, и из нее выскользнула Маша, волоча корзину обеими руками.
— Возьмем девчонку в заложницы, — догадалась я, — И попробуем обменять на пуговицу?
— Как? — вскинулась Сима.
— Быстро и аккуратно, — ответила мама — И еще потребуем, чтобы оборотни ушли из города в лес. А там уж чья возьмет, но я ставлю на нас.
Маша, не обращая внимания на тяжесть корзины, в припрыжку вбежала в сквер чуть в стороне от нашего укрытия. Красный плащик с капюшоном, быстро мелькая, скрылся за деревьями.
— Она пойдет по главной аллее, мимо детской площадки, — сказала мама, — А мы ее обгоним по короткой дороге через заросли. Скорее!
Цинизма в нашей работе хоть отбавляй. Но с другой стороны старушка хотела меня укусить за руку, когда я ее запихивала в шкаф. Пришлось не только связать ее, но и вставить в рот кляп.
— Платком рот завяжи, — сказала мама Симе.
Сестренка, мучительно морщась, обвязала бабкину морщинистую физиономию шейным платком. Когда я закрыла дверцу шкафа, баба Зоя начала биться об нее изнутри.
— Сидите тихо, — холодно посоветовала мама, — А то я начну нервничать и стрелять.
Сима побелела от этих слов. Ей вся эта затея не нравилась. Мне тоже, а что делать?
— Что теперь нам делать? — спросила Сима.
Мы втроем стояли посреди комнаты в однокомнатной квартирке на первом этаже. Она была для бабы Зои и гостиной и спальней. У окна были стол и телевизор, рядом шкаф, где сейчас была заперта хозяйка, у стены напротив двери стояла разобранная кровать. Когда мы вломились, бабка как раз собиралась лечь.
— Вервольфы очень подозрительны. Кто-то из них мог пойти за девочкой вдогонку, — сказала мама, — Поэтому вы встаньте слева и справа от двери в комнату, а я…
Она подошла к кровати, приподняла край одеяла, забралась на простыни в обуви, с обрезом и накрылась почти с головой.
— Ну, просто боевик! — неодобрительно заметила Сима, — И все это ради одного ребенка.
— Волчонка, — напомнила мама из-под одеяла.
В шкафу раздалось возмущенное мычание.
— Тихо там, — напомнила мама и добавила в наш адрес, — И вы не двигайтесь. У волков хороший слух.
— Она не волк! — сдавлено послышалось из шкафа.
— Будешь вякать, я ее застрелю, — пригрозила мама.
Сразу наступила тишина. Мы с Симой стояли по бокам от двери, держа оружие, заряженное серебром, наготове на случай появления взрослых вервольфов. Мама притаилась под одеялом, баба Зоя в шкафу не подавала признаков жизни. Минут десять мы напряженно прислушивались, потом в замке заскрежетал ключ.
— Баба Зоя! — заверещал в прихожей высокий детский голос, — Это я пришла!
— Да, — как можно неразборчивей ответила мама под одеялом, — Проходи.
Судя по звукам, девочка разулась и поставила корзину, потом протопала в комнату, не снимая плаща.
— Я только харчи принесла, в холодильник поставлю и пойду гулять, сидеть с тобой не буду, попробуй Ритке наябедничай, — скороговоркой выпалила она, остановившись в дверях, и не замечая притаившихся нас, — Ты что заболела? Бабка-зараза! Сколько раз тебе говорила: перестань меня позорить! Тебе чего, плохо? Давай, выгляни. Чего ты там зарылась?
— Чтобы ты спросила, внученька, — мама высунулась из-под одеяла и направила на Машу обрез, Ну-ка, тихо, а то огорчишь бабушку.
Маша отскочила назад, оглянулась, увидела нас, раскрыла рот, но кричать не стала. В ее маленьких блестящих глазах вспыхнуло потрясение и догадка.
— Вы охотники? — одними губами спросила она, схватилась за щеки и села прямо на пол.
— Итак, — мама откинула одеяло и выбралась из кровати, — Тебе придется вести себя тихо. Поняла?
Маша кивнула.
— Где бабушка? — тихо спросила она.
Баба Зоя застучала по дверце шкафа и опять что-то невнятно, но громко крикнула.
— Лучше завязывать надо было, — мама укоризненно посмотрела на Симу.
— Выпустите ее, пожалуйста, она не волк, — попросила Маша.
Она все также сидела на полу и смотрела на маму снизу вверх. Мама подумала, потом кивнула нам, указывая на шкаф. Сима тут же подлетела к дверце. Она усадила бабу Зою на кресло рядом с телевизором.
— Развязывать погоди, — остановила ее мама, видя, что Сима уже потянулась к веревкам, и опять повернулась к Маше, — Если будешь слушаться, все будет нормально. Сейчас я свяжусь с вашим главным, и скажу, что хочу обменять тебя.
— На пуговицу? — спросила Маша.
— Ты ее видела? — удивилась мама.
Маша кивнула. Ее конопатое личико стало угрюмым и совсем не таким забавным, как раньше.
— Он ее забрал у Валерия, — шепотом проговорила она, — Я видела. Он взял меня с собой. На кладбище. Он меня выставил перед собой.
Она замолчала, обхватив колени руками и упершись в них подбородком.
— Он прикрылся тобой от охотника? — переспросила я.
Маша кивнула, продолжая смотреть на свои колени.
— Валерий, он меня не хотел убивать. А Серый…Сергей Васильевич утащил его в лес. Я просила, чтобы не надо, а он все равно утащил. А я сидела на памятнике и не могла уйти, пока…он не вернулся. Один, — она подняла глаза на маму, — Я вам помогу.
Ее слова удивили маму, она даже не пыталась это скрыть.
— Сергей Васильевич, кто он тебе? — спросила она.
— Он, — Маша растеряно повела взглядом по полу, опять уткнулась подбородком в колени, зажмурилась и заплакала.
— Что вы пристали к ребенку? — баба Зоя под шумок освободилась от кляпа, и ее голос был хриплым и злым, — Хотите, чтобы она вам сказала, что у нее отец волк?
Маша завсхлипывала еще горше.
— Он всех укусил, — сказала она, словно жалуясь, — Игоря, своего брата. Когда он еще маленький был. И маму. Она все для него делает. Она…
Маша не договорила, подавившись слезами.
— А ты пока нет, — скорее подтвердила, чем спросила мама.
Маша мотнула головой.
— Он хочет, чтобы и я тоже…Я вам помогу забрать пуговицу, только не отдавайте меня ему и маме!
— Она же вроде любит тебя, — с недоверием заметила я, вспомнив первую встречу у бара.
— Ага, днем любит! — пискнула Маша, — А ночью запирает, чтобы не сожрать. Они…звери. А я не хочу. А Игорь говорит, что так надо, потому что с волками жить — по-волчьи выть. Говорит, это семейное дело.
Хорошо, что она смотрела только на маму и не видела лица Симы. Такое понимание, такая боль в глазах! У меня волосы зашевелились на голове. Неужели и Сима относится к нам точно также, также о нас думает?
— Хорошо, — проговорила мама, — Но ты понимаешь, о чем просишь? Ты останешься без родителей.
— Я останусь с бабой Зоей, — умоляюще проговорила Маша, придвинулась к маме и обняла ее колени, — Не отдавайте меня!
— Мы не отдадим, — твердо сказала Сима.
Мама подняла на нее взгляд, такой сердитый, что я решила не встревать.
— Баба Зоя, — после нескольких минут обмена взглядами и молчания сказала мама, — Вы знаете телефон Риты? Дайте мне номер.
Я подошла к бабке и развязала ее. Та трясущимися руками начала перелистывать толстую записную книжку, лежавшую на столе. Мама повернулась к нам.
— Отсюда нужно уходить. Они заявятся сразу, как поймут, что Маша у нас. Пойдем к машине. Я повезу девочку, а вы сделаете для меня кое-что.
Мы вышил к машине, стараясь перемещаться с предосторожностями, чтобы нас не заметили не только вервольфы, но и просто знакомые жильцы. Мы с Симой сели в нашу «Волгу», мама подвела Машу к своей машине, черному «джипу». На ходу она позвонила Рите.
— Позови Волкова, — коротко, без предисловий сказала мама и отдала сотку Маше.
Маша оказалась куда сообразительнее и хладнокровнее, чем можно было ожидать.
— Я у них. Им нужна пуговица, — так же лаконично и уверенно, как наша мама, сказала она и вернула телефон.
Прислонясь к капоту своей машины, мама несколько минут разговаривала с оборотнем. Потом убрала телефон в карман.