— Эвран, сынок, иди сюда, надо поговорить.
— Иду бать — я поднялся по лестнице на второй этаж, в комнате меня ждали.
Отец, как всегда, сидел в своём удобном кресле, мама расположилась рядом, на небольшом диванчике, за её спиной стояли сыновья, и так гаденько на меня посматривали.
— Сынок, присядь — отец указал рукой на стул, что стоял у противоположной стены, но садиться не хотелось, так и остался стоять в дверях.
— Что случилось, мам? — поинтересовался я.
— Сынок, у Алёшеньки — она схватила своего младшенького за руку и нежно её погладила — проблемы с почками, одну почку придётся удалять, вот мы и подумали, ты ведь можешь стать донором ему — на миг она замолчала.
От неожиданности, мои ноги немного подкосились, сразу схватился за дверь, чтобы удержаться на ногах.
— Мам, а у него что, обе почки удалять будут? — вопрос появился сам собой.
— Да нет, что ты, только одну, но ему потом тяжело будет жить!
— Подожди, мам, но ведь с одной почкой тоже жить можно.
— Можно, но только тяжело это.
— Да, что ты с ним разговариваешь — заорал отец, если честно никогда не слышал, как он орёт, он всегда был спокоен и рассудителен, а тут как с цепи сорвался.
— Да если честно, что-то я не хочу никому почку отдавать, мне самому она нужна — ответил я автоматически.
— Что? Да как ты можешь? Мы столько для тебя сделали — запричитала мамочка.
— Мам, ты чего? Я же тоже твой сын.
— Да, ты мой сын, но и Алёшенька, тоже мой сын.
— Между прочим, родной — прокричал Алешенька, а ты нет.
— Тихо сын — скомандовал отец и направился ко мне.
— Эвран, ты, наверное, забыл, сколько мы для тебя сделали, и пора бы отплатить хоть чем-нибудь.
— Но почему я? Ведь Артём больше подходит для пересадки.
— Что, да как ты смеешь? — Отец подскочил ко мне и ударил меня под дых, весь воздух, будто растворился в груди, дышать стало тяжело, появился кашель, который будто душил меня, при каждом покашливании. От удара я упал на колени.
— Сынок, ты не подумай, но мы долго старались вылечить Алешку, но средств на лечение больше нет — мама, вся окрасилась в красный свет, даже уши у неё стали бордовыми.
— Да что с ним разговаривать, сейчас я ему таких лещей отвешу, что как миленький под нож ляжет, я тут же получил по голове, от чего в глаза, сначала что-то сверкнуло, а потом начало темнеть, одним глазом, я увидел, как ко мне подбегают, мой брат и начинает бить, да так, что не вздохнуть, ни глаза открыть, удары сыпались со всех сторон.
И вдруг, злость пришла, а за ней обида, а я ведь только поверил, что у меня семья теперь, а тут на тебе, подарочек. Моё тело начало меняться, мгновенно меняя мою внешность до неузнаваемости, руки увеличились в размере, мышцы забугрились, местами тело покрылось черной шерстью, когти появились на руках, а потом и на ногах, разрывая ботинки, которые мне, недавно подарили вот эти люди, что сейчас меня били, лицо также немного вытянулось, появились клыки, которые смотрели в разные стороны.
В голове, оказалось только одно желание, разорвать обидчика, и выпотрошить его. Я встал и выпрямился под ударами, моя семейка, от удивления отступила на пару шагов назад.
— Ты… — начал орать отец, но тут же замолчал, так как моя рука схватила его за шею и подняла над полом, другой рукой схватил Артёма за шкирку, он как раз попытался отбежать от меня, но диван ему помешал.
— Не надо — заорала мама — оставь их, прошу — заревела она.
Увидев её слёзы, я на секунду увидел, ту любовь, которую они мне дали, пусть она не настоящая и вела вот к этому моменту, ту доброту и жалость, которую они ко мне испытывали, некоторое время назад. Руки сами их отпустили, тело сразу вернуло мне человеческий вид.
Отец упал на пол и отполз в сторону, к нему подполз Артём и тихо заплакал, Алёшенька, что стоял за диваном, так и стоял, вот только рот его был открыт от удивления, да и запах мочи появился с его стороны.
— Уходи — заорала мне мать.
Я взглянул на неё, на глазах навернулись слёзы, но говорить ничего не стал, я развернулся и пошёл к себе в комнату, где собрал все свои вещи и ушёл. Несколько дней, я провел на улице, обе ночи, провёл на вокзале, а потом, понял, что деваться, особенно мне некуда, и вернулся обратно, в свой детский дом, где когда-то меня усыновили.
К моему удивлению, здесь меня приняли, почти не задавая вопросов, максимум что сказали.
— А вот и ты вернулся, проходи, не стесняйся.