На следующий день, после обеда, Ани отправилась в лабораторию университета. В душе еще теплилась надежда на чудо. Ей покровительствовал профессор биологии фон Крауфман. Он был родом из Австрии, но уже много лет жил в Будапеште. Из лаборатории, где хихикали и баловались растворами студенты, они прошли в его кабинет. По стенам на всю длину помещения находились книжные шкафы. Возле узкого, высокого окна стоял письменный стол, весь загруженный книгами.
— Анни, — говорил старый профессор. — Я подал ходатайство на имя её величества, императрицы, о выделении вам стипендии, девочка моя. Вы самая талантливая студентка на факультете. Но… ответа пока нет — и он горестно развел руками. — Я так старался вам помочь, все что в моих силах, но Ректор неумолим, он не делает исключения для оплаты. Особенно после того случая, как год назад несколько наших студентов были замешаны в демонстрации рабочих в Вене. Тогда дело обрело такой мощный резонанс, ему было сделано нарекание от самого императора с жестким требованием отчислять таких вольнодумцев, а большей частью, просто бездельников, которые не знают куда им потратить свои молодые силы. — он по-старчески опустился на стул и рукой предложил своей студентке сделать тоже самое, потер платком свое пенсне — Эх-хе-хе — устало вздохнул. — Мой юный друг — так он называл свою лучшую ученицу — я бы вам отдал в долг, вы порядочное дитя, но, как, назло, я истратил всю свою зарплату на публикации моей работы по генетической предрасположенности и врожденных кодовых завязках. Я сейчас не в состоянии за ложиться за вас. Вот незадача… Давайте подумаем, что мы еще можем сделать в этой ситуации. Эх, ну почему я старый идиот не подумал о том, что вы нуждаетесь и знай я об этом еще хотя бы три месяца назад… я не торопился бы печататься.
— Анни нервно теребила уголки огромной книги, которая находилась у неё под мышкой — глубокий вздох только был ответом.
Профессор внимательно перевел взгляд от своего пенсне на неё. Его глаза стали такими ласковыми. Он был стар, но не мог без умиления смотреть на это чудное, юное создание, которое сейчас находилось один на один с ним в лаборантской кабинета биологии. — Вы только не смейте отчаиваться и бросать посещать лекции. Еще есть время и что-нибудь придумается, я верю. Ну… подождите… у меня есть несколько состоятельных друзей, я… я спрошу у них. Дадут ли в долг…
Анни печально проговорила:
— Вы верите в судьбу? Если ты прилагаешь все усилия чтобы открыть дверь, но она не открывается, значит это тебе не нужно, надо отойти от двери, вы сами всегда это повторяли, профессор.
Он похлопал нервно ладошкой по столу. Вот порой на чем тебя ловят студенты. Ты и не подразумеваешь, что оседает в их головах. Отрицательно покачал головой.
— Да, это восточная мудрость, мой друг, но не вся. Надо не ломиться значит в эту дверь, а поискать другой выход, может оказаться, совсем неординарный. Но только сердце чувствует, где ваше, а где не ваше. Вы самая лучшая студентка у меня за последние 20 лет. И я так глубоко уверен в вашем блестящем будущем. У вас настолько аналитический склад ума и блестящая память. Кому же еще как ни вам находиться в стенах этого заведения? — он помолчал, а потом грустно добавил. — Я еще не сказал, вам, мой друг такую вещь. Я подал в отставку по состоянию здоровья. И я больше не буду читать лекции. Мне это дается так трудно! Большое давление. Я не только не доведу вас до вашей защиты, но даже не приму у вас экзамены в этом семестре. Моя жена так настаивала на моей отставке, и я подчинился. Мне нужно съездить на воды, сердце уже износилось, зачем мне занимать эту должность, когда мне нужно успеть закончить мой научный труд.
Анни напряглась. Новость обрушилась, как ушат холодной воды на голову. С губ слетело только слабое… — А? — и плечи обмякли от невыносимой тяжести этой новости. Ее постоянная поддержка и участие в её жизни в стенах данного университета её покидала. — А как же теперь лекции по химии?
— Не печалься, мой друг — профессор поднялся и шаркающей походкой подошел к ней, ласково погладил по плечу. — Не все то горе, что таковым кажется — это тоже восточная мудрость. А в данной ситуации — это, прямо к месту. Я уже знаю. Со следующей недели у вас начинает читать лекции замечательный ученный, подающий большие надежды в химии и математике, но довольно еще очень молодой преподаватель. Я читал его работы, но не по химии, по математике. Он очень увлечен математикой, а по горной металлургии его статьи известны даже за пределами нашей страны. Это удивительно интересный персонаж. В журнале «Высшая вершина» мы даже развернули с ним жаркую полемику по некоторым вопросам… Вам это не интересно, вы еще дитя, …и я не одобряю его подхода к некоторым вопросам применения формул в химии и математической модели генетики, но, но, это… интереснейший мыслитель. Он знает такие вещи, к которым я пришел гораздо в более преклонном возрасте. Анни, студенты будут в восторге. И, потом, он уже имеет очень тесные связи с элитой нашего учреждения, ему не трудно будет хлопотать о стипендии для успешных студентов. Вот, может ваше время и пришло. Он, возможно, сможет помочь… Я сразу же акцентирую его внимание на вас… я это обещаю, ну…, а дальше… я не могу руководить его расположением к кому бы то ни было, но… разве вас возможно не полюбить? Не будьте так закрыты, сразу озвучивайте ему свои проблемы. Я слышал, они с супругой меценатствуют.