— Ну, это навряд ли. Плату надо внести через неделю, мне только придется восстанавливаться на следующий год, если его ходатайство будет иметь результат. А год терять так не хочется!
Профессор по хмыкал. Он признал её правоту.
Вернемся к чете баронессы и князя.
Баронесса Газейштарт и князь Войцеховски делали свой первый прием. Слуги были одеты в зеленые ливреи, в зале накрыт длинный, длинный огромный стол, с изысканными кушаньями. Баронесса держалась за локоть мужа и радушно приветствовала своих гостей. Всюду сновали с подносами лакеи, царило оживление и веселый говор. Кто-то оставался в доме, а кто-то выходил парами на улицу, где так же были сооружены легкие палатки с накрытыми внутри столами для закуски и легкой выпивки. Изящные скамеечки установились вдоль небольшой террасы, где дамы жмурились от солнца, прикрываясь и обмахиваясь неспешно веерами, чтобы освежиться. Им подносили напитки на подносах и мороженное.
В доме гости, впервые входившие в зал, важно подходили в баронессе, касались её руки губами, дамы делали легкий реверанс, обменивались парой церемонных фраз и неторопливо уходили в сторону, решая для себя, сразу ли подойти к столу, для того чтобы отведать изысканного кушанья или присоединиться к знакомым, которые приехали сюда чуть раньше. Осматривались вокруг, чтобы оценить интерьер и вкус дома и издалека рассматривали супружескую чету.
Все делали для себя наглядное замечание, что хозяева дома — люди не из здешних мест, и не венгерской национальности. Внешность баронессы сразу выдавала чистокровную немку, но национальность её супруга определить было трудно. Впрочем, глаза знатных дам сразу загорались под усмешливым и открытым взглядом супруга баронессы, и не выдержав их прямого горячего напора, прикрывались застенчиво ресницами. Но любопытство брало верх, и они опять распахивались в легком недоумении: «Как занесло такого красавца в постель уже не молодой баронессы и что связывает между собой столь явно разных людей не только возрастом, но и происхождением, разными культурами, менталитетом?». Баронесса отчетливо читала этот немой вопрос в глазах гостей и её это забавляло. Этой добродушной женщине предназначено было кармой в этой жизни быть богатой. Она проводила праздную и полную скуки жизнь в свое удовольствие, пресыщенная всеми эмоциями, которые только в ней существуют. Она твердо знала, что её положение в обществе всегда непоколебимо. Ей уже давно хотелось только покоя и умиротворения. Выход в свет она делала ради супруга и принимала гостей по этой же причине. Она удовлетворяла долгую страсть своей второй половины к лошадям, науке и меценатству. И терпеливо ждала, когда он войдет в тот возраст, когда ему тоже захочется только лишь спокойной, размеренной и гармоничной жизни. Все это она прошла сама и знала, что рано или поздно годы возьмут свое. Единственное, что она сильно желала, чтобы плечо этого человека, которого она держалась под локоть, всегда находилось рядом, незыблемо. Чтобы каждый день, она могла заглянуть в эти бездонные, темные глаза и прочитать в них, все туже силу мужского обаяния и интеллекта. Она вначале думала, что яркая, гармоничная внешность её возлюбленного со временем станет ей безразлична и привычна. Красота приедается и становится чем-то обыденным. Однако этого не произошло. В этих глубоких темных глазах она не обнаружила пустоты с годами. Их лукавый горящий огонь все так же притягивал неумолимой силой и покорял. Из молодого, смазливого любовника, этот человек стал её господином. Энергетика Артура была настолько сильна, что обуздать её не смог ни один человек до сих пор. И вместе с тем, её женская натура испытывала к нему не только магическое сексуальное влечение, но и чувство полного, глубокого уважения. За годы, прожитые рядом, она так и не исчерпала его интеллекта и духовности. Как с каждым годом все больше к ней приходило больше спокойствия и тихой мудрости, так она чувствовала, что к нему это все приходило с гораздо большей скоростью. И они были на равных, хотя разница в возрасте была в двадцать лет. Она никогда не могла предугадать или почувствовать ход его мыслей. Только она всегда твердо чувствовала — он никогда не был безрассуден. Он не нуждается ни в чьих жизненных советах, житейском опыте и интуитивном предвидении. Он в этом был рожден. И это его карма. Его пытливый ум никогда не скучал. Если в ранней юности ему было интересно проверять силу своей горячей неуемной сексуальной фантазии воздействием на противоположный пол и она прожила эти годы, испытав просто лишающую её воли страсть и сильнейшее магическое притяжения к его молодому, сильному телу, бешенной ревности и раздирающей сердце, выгрызающей душу боли от его скандальных романов и измен, не в силах прекратить их изматывающего на неё воздействия и просто с кровью «отодрать» себя от этого человека, то спустя непродолжительное время он стал сам понимать пустоту легких побед и искать им замену в чет-то другом. Бешенная энергетика искала приложения своей силы, физические нагрузки в армии не расходовали неуемного потенциала и вот пришел интерес к устройству мирозданья. Пытливый ум познакомился с причинами, следствиями, закономерностями и связями определенных вещей и стал с жадностью проникать в эту бездонную бездну знаний, в которых не было никогда ограниченности. И вместе с тем трата сил на познание увлекающих его вещей не иссушила его натуру. Краски жизни его притягивали и удовольствий он не чурался. Всегда искал полноты эмоций, новшеств и изменений повторяющихся событий. Когда он перенаправил всю силу своей молодой энергии на познание законов природы, она почувствовала какая тяжелая ноша упала с её плеч и почувствовала себя счастливейшей женщиной на земле. Они стали больше путешествовать, встречаться с известными людьми своего времени, приглашать к себе ученых, философов, писателей. Его увлечение наукой усилилось с еще большей напористостью, когда они переплыли океан и посетили Северную Америку. Оба почувствовали, что динамика жизни полностью переместилась на этот мировой континент. Но было трудно в общении с населением той страны, так как знания языков у Артура ограничивалось только немецким, латинским и французским языками. Страна была совсем чужая по духу, и он понял, что перестроить себя в духовном плане еще не готов.