Стэнли неуверенно опустился в кресло, в котором сидела за несколько минут до своей смерти Этель Карпентер. В голове ни одной мысли, и язык совсем не слушался.
— Можно мне зайти к вам повидаться? — продолжал девичий голос. — Не будете ли вы столь любезны позволить мне прийти завтра вечером?
Из горла у него вырвался слабый писк, в котором Стэнли узнал собственный голос:
— Нет, но… Погодите, что именно?..
— Значит, я могу прийти в восемь? Чудесно. Я буду в восемь и все объясню. Огромное вам спасибо.
— Послушайте, не вешайте трубку. Скажите хоть по крайней мере… — Телефон щелкнул и замолчал.
Стэнли почувствовал, что его охватывает такая же дрожь, как в тот момент, когда он, сидя в этом самом кресле, все не решался положить на место телефонную трубку, услышав обещание доктора Моксли приехать немедленно. Тогда он был на вершине, в самом зените всех неприятностей, но теперь-то они позади. Или нет? Ладони вспотели, Стэнли вытер их о колени.
Неприятность пришла с той стороны, откуда он не ждал. Вся прелесть плана воспользоваться Этель Карпентер заключалась в том, что старуха совершенно одинока, из друзей — никого, кроме Мод, и совершенно невероятно, чтобы кто-нибудь стал наводить о ней справки. Последнего он ожидал меньше всего.
Стэнли вернулся в столовую, прикончил виски, но к бобам не притронулся и выбросил консервную банку в мусорное ведро.
Виски немного успокоило, но зато теперь его затошнило. А что, если эта девчонка из полиции? Маловероятно. Судя по голосу, она молодая, нервная и дотошная. Но кто же, черт возьми, она такая, эта Каролайн Сноу? По голосу ей никак не дать больше двадцати пяти, и она не может быть подругой миссис Хантли, иначе она не стала бы называть ее «некоей». Быть может, это ребенок, теперь уже взрослый, из семьи, где когда-то работала Этель?
Скорее всего, так. Стэнли пожалел, что не удосужился прислушаться к бесконечным историям Мод о том, где и у кого работала Этель и как звали всех хозяйских детей. Но теперь поздно горевать. И все же, чем больше он думал, тем вероятней ему казалась мысль, что это какая-нибудь зажиточная дамочка, вспомнившая о своей старой няне. Приехала в Лондон из провинции на каникулы и вбила себе в голову облагодетельствовать бывшую служанку. Миссис Хантли, наверное, просто сказала ей, что Мэннинги дружат с Этель и у них можно узнать, где ее разыскивать. Но в таком случае, почему миссис Хантли не отослала ее прямо на Грин-Лейнс?
На это, можно не сомневаться, ответ будет очень простой. Почувствовав себя гораздо лучше, Стэнли решил сказать девушке, что Этель снимает комнату у каких-то людей по фамилии Смит, но что сам он не знает, где они живут. Девице такого сорта, избалованной и привыкшей получать все готовенькое, вскоре наскучит ее затея. Он громко рыгнул, огляделся вокруг в поисках кроссворда, но вспомнил, что уже дорешал его.
В восемь часов Стэнли отправился в пивную, все еще чувствуя тошноту. С собой он взял только один фунт, так как Веры, у которой можно занять денег, рядом не было, а ему предстояло жить одному целую неделю.
Пилбим был на месте и выглядел так, словно пил без продыху последние несколько часов. От виски, с которым он расправлялся, он стал злым и колючим.
— Я так думаю, твоя очередь платить, — сказал он Стэнли. Память у него была явно хорошая. Стэнли с неохотой заплатил за две двойных порции. — Ну, старина, когда мне ждать первый взнос?
— Первый что? — переспросил Стэнли, все еще думая о Каролайн Сноу
— Со мной эти штуки не пройдут, — громко заявил Пилбим. — Ты все прекрасно понял. Первый взнос из твоего хваленого капитала, о котором мы столько наслышаны.
— Небольшая заминка с поверенным.
— Тогда тебе, наверное, стоит поприжать своего поверенного, а?
— Деньги скоро будут. Еще неделя-другая, и мы сможем открыть дело.
— О'кей. Но помни, я человек нетерпеливый. Чтобы получить лицензию, мне пришлось занять капусту у своей старухи. А она хочет вернуть свои денежки, причем быстро. Смотри, не ошибись на этот счет.
— Постараюсь, — робко сказал Стэнли, а затем добавил более уверенно: — Твоя очередь, мне кажется.
— Выпьем за славное будущее. — Пилбим слегка подобрел и принес еще две порции виски.
— Кстати, — сказал Стэнли, вспомнив, что Каролайн Сноу может оказаться из полиции и предъявить ему ордер на обыск или что-нибудь в этом роде, — кстати, у меня есть кое-что для тебя. Вещички, с которых мы могли бы начать.
— Молодец. Какого сорта вещички?
— Старинные часы и кое-что из фарфора.
— Где они?
— У меня дома.
— Вот что я тебе скажу, — произнес Пилбим. — Почему бы нам с тобой вместе не пойти и не взглянуть на них сейчас же? Твоя жена дома?
— Она уехала.
— Не шутишь? Тогда сбегай-ка в лавку, Стэнли, старина, и купи нам бутылочку «Хейга», мы с тобой это дело отпразднуем.
Стэнли пришлось признаться, что у него нет при себе денег и Пилбим, снова став темнее тучи, сварливо заявил, что, так и быть, на этот раз он раскошелится, но Стэнли должен будет выложить ему свою долю наличными, как только они доберутся до Ланчестер-роуд.
Плохое настроение не покидало Пилбима, он молчал почти всю дорогу, пока они не вошли в дом. Дом Стэнли не произвел на Пилбима большого впечатления, о чем он не замедлил сообщить.
— Не слишком шикарно ты здесь устроился, а? — Пилбим с презрением оглядел потертый ковер и Верины фотографии в рамочках. — Неудивительно, что у тебя есть капитал. Ты не очень потратился на обзаведение.
— Сейчас я принесу то, о чем говорил. Вещички наверху.
— Давай, старина. И заодно уж я освобожу тебя от двадцати шести монет.
— Деньги тоже наверху, — пробормотал Стэнли.
Ничего не попишешь. Придется потратить пару банкнот Этель. Стэнли открыл сборник кроссвордов за 1954 год и вынул две бумажки. Затем взял свертки из гардероба и вернулся к Пилбиму, который уже попивал виски из Вериной коньячной рюмки.
— Странно как-то пованивает, — сказал он, нюхнув банкноты. — Где ты их держал? В жес1тянке с тальком? Ты, Стэн, настоящий старый скряга
Пилбим спрятал деньги в карман, но о сдаче даже не вспомнил.
— Так ты глянешь на эти штуки?
Пилбим осмотрел пастушку, вазу, кувшинчик и часы, пофыркал и объявил свой приговор:
— Продать можно, но ценности большой не представляет.
Затем он положил ноги на диван и, не дожидаясь приглашения, поведал Стэнли историю своей жизни.
Рассказ получился интересный. Пилбим вспомнил о многочисленных стычках с законом, об эскападах с женщинами и о состояниях, которые он чуть было не сколотил. Но мысли Стэнли постоянно возвращались к Каролайн Сноу. Кто она такая? О чем собирается его спрашивать? Вдруг она придет не одна? Стэнли пил, лишь бы успокоиться, пока голова не отяжелела и, когда Пилбим дошел в рассказе до того места где он чуть не женился на наследнице, годившейся ему в матери, Стэнли Мэннинг клюнул носом и отключился.
Последнее, что он запомнил, это как Пилбим встал и сказал на прощание:
— Я позвоню тебе через пару дней.
— Ничего не выйдет, — прохрипел Стэнли, — до следующей недели.
— Предоставь это дело мне, старина Стэн. Я прижму тебя так, что ты сам поймешь, как надо прижать маклера.
На следующий день Стэнли спустился вниз только в полдень, проспав в одежде всю ночь. Пилбим не взял безделушки Этель, но захватил с собой бутылку и сдачу Стэнли.
Стэнли не привык много пить и сейчас мучился сильнейшей головной болью. Ему казалось, что кто-то попал внутрь его черепа и изо всех сил колотит по хрупким стенкам своей тюрьмы, стараясь оттуда выбраться.
При виде еды Стэнли натужно и болезненно рыгнул. Для пробы снял бумагу с отмокавшего в соленой воде куска говядины, который ему оставила Вера, а он позабыл убрать на ночь в кладовку. Мясо попахивало, но еще не совсем испортилось, хотя есть его, к тому же когда одолевает такая тошнота, было невозможно. Он выбросил говядину в ведро к бобам. Все равно аппетит пропал совершенно. Вместо еды он принял две таблетки аспирина и побрел на задний двор в садик.