— Да, нужны, — сказал Стэнли. — За тем мы и пришли.
Мистер Финбоу слегка приподнял брови и все свое внимание подчеркнуто переключил на Веру.
— Положение таково, миссис Мэннинг. Деньги, завещанные вам покойной матерью, в основном вложены в акции двух компаний — «Евро-американский табак» и «Всемирная корпорация олова». Очень разумные капиталовложения и надежные, если можно так выразиться, как крепость. Однако вы, несомненно, знаете о том, к каким последствиям на бирже привел недавний арабо-израильский кризис.
Он замолчал, наверное, надеясь услышать какой-то вразумительный ответ от Веры. Но Вера, хотя и смутно сознавала, что телевидение только и говорило, что о Ближнем Востоке, весь апрель и май была слишком занята собственными кризисами, чтобы обращать внимание на политику, поэтому в ответ она смогла только беспомощно кивнуть.
— Меня уведомили, — продолжал мистер Финбоу, — что продажа при таком положении дел приведет к потере нескольких сотен фунтов из-за значительного падения курса. Вера снова кивнула.
— Но эти… э-э… капиталовложения снова обретут свою ценность?
— Уверен, что да. Видите ли, миссис Мэннинг, упомянутые мною компании — крупные международные концерны, акции которых в обычное время держатся на постоянном уровне. Речь ни в коем случае не идет о долговременном падении курса. Все дело лишь в том, что в настоящий момент цена неудовлетворительна, но это явление временное. Другими словами, любой знающий человек скажет вам, что сейчас продавать неразумно, подождите, скажем, шесть недель, и мы увидим значительное повышение в…
— Шесть недель! — прервал его Стэнли. — А как же проценты? Что будет с ними?
— Как я только что объяснил, — поверенный начал терять терпение, — курс временно упал. Цена каждой отдельной акции понизилась, но доход вашей жены остался прежним, так как в дивидендной политике компаний изменений не произошло.
— Ладно, ладно, — сказал Стэнли. — Как скажете. Но откуда нам знать, что больше таких кризисов на случится? Вы можете держать нас в подвешенном состоянии еще не один месяц. А ведь вы играете нашими денежками.
— Прошу прощения?
— Что, разве не так? Моя жена сказала вам продавать. Еще несколько недель тому назад. А теперь, потому что вы пробездельничали, денег стало меньше, чем вначале. Лично мне все ясно.
Мистер Финбоу поднялся с кресла и, повернувшись спиной к Стэнли, обратился к Вере с холодной вежливостью:
— Если вы не удовлетворены, миссис Мэннинг, возможно, вы предпочтете прибегнуть к услугам другой юридической фирмы?
Красная от стыда, боясь взглянуть на Стоили, Вера заикаясь проговорила:
— О нет, вы не должны так думать. Мне кажется, мой муж не совсем…
— Я все прекрасно понял, — Стэнли было не так-то просто выбить из колеи. — Все ваши доводы ни черта не стоят. Мы сказали вам, что хотим продать акции, и свое решение не изменим. Можете продавать все прямо сейчас, сегодня днем. Это наши деньги, и мы так хотим. Правильно?
С минуту казалось, что мистера Финбоу хватит удар. Затем он произнес ледяным тоном:
— Я не держатель лавочки на уличном рынке. Я юрист, я старший совладелец фирмы, известной своей незапятнанной репутацией. Никогда, никогда со мной не говорили в этом кабинете подобным образом. — Он на секунду закрыл глаза, словно в приступе боли. Затем очень официально обратился к Вере: — Каковы будут ваши распоряжения, миссис Мэннинг?
Вера не смела поднять глаза. Ее руки подрагивали на коленях.
— Простите, мистер Финбоу. Право, мне очень жаль. — Она с несчастным видом посмотрела на него. — Конечно, поступайте как лучше. Нам не так уж нужны деньги. Просто… просто одна или две вещи…
Мистер Финбоу тут же отреагировал, став чуть более человечным:
— После вашей матери также остались несколько страховых полисов, срок платежа которых наступил после ее смерти. Если речь идет, скажем, о пятистах фунтах, я с удовольствием немедленно выпишу вам чек.
— Да, пятьсот фунтов пришлись бы как раз очень кстати, — сказала Вера более радостно. Она ждала, отвернувшись от Стэнли, пока мистер Финбоу выписывал чек. — И пожалуйста, ничего не предпринимайте по продаже акций до тех пор, пока вы и биржевой маклер не сочтете нужным.
— Очень хорошо, — сказал мистер Финбоу, обменявшись с ней рукопожатием и не обращая на Стэнли никакого внимания. — Позвольте заметить, вы поступили очень мудро, миссис Мэннинг. Всего хорошего.
— О, Стэн, как ты мог? — сказала Вера, когда они спускались по лестнице. — Прямо не знаю, что подумал о тебе мистер Финбоу.
— Да забудь ты об этом. Он может думать обо мне все, что угодно, старый надутый проходимец. Послушай, если ты сейчас распишешься на обратной стороне чека, я тут же отнесу его в банк и открою счет. Вот здесь, на этом столе. А тебе лучше вернуться на работу, иначе ты опоздаешь. Вера остановилась, но сумочку не открыла
— Мне совсем не обязательно возвращаться до двух часов. Я подумала, что пропущу сегодня обед и пойду взглянуть на холодильники.
— Хорошая мысль. Тогда ступай. — Стэнли выжидательно протянул руку.
— Когда я сказала «взглянуть», я имела в виду купить. Ты же знаешь, как давно я хочу холодильник. Но купить без денег нельзя, а они появятся, только когда я заведу чековую книжку. Для начала мы оба пойдем в банк. Разве тебе не кажется, что иметь общий счет будет гораздо удобнее?
Слово «удобнее», по мнению Стэнли, вряд ли подходило к ситуации. Однако он понял, что при данных обстоятельствах ему не избежать совместного похода в банк, и они рука об руку вошли в Кроутонский филиал «Барклайз-банка».
Управляющий, маленький толстый человечек, совершенно не был похож на Джеймса Хортона, и все же он напомнил Вере о Джеймсе, наверное, потому, что служил управляющим еще одного филиала того же самого банка. После возвращения из Брея она нечасто вспоминала о Джеймсе, но сейчас он отчетливо всплыл в ее памяти — мягкий, вежливый, внимательный человек — и она не могла не сравнить его воспитанность с поведением Стэнли в конторе «Финбоу и Крейг».
— Вот, пожалуйста, миссис Мэннинг, — произнес главный клерк, склонившись над столом. — Ваша чековая книжка и книжка мистера Мэннинга. И две приходные книжки для каждого. Мы, естественно, пришлем вам именные чековые книжки, как только они будут готовы.
Управляющий проводил их до дверей.
— Вот это, — сказал Стэнли, — настоящий джентльмен.
Он записывал последнее слово в кроссворд («СПАНИЕЛЬ» — «длинноухий друг охотника»), когда вернулась Вера, розовая от возбуждения.
— Я купила его, дорогой. Чудесный холодильник с отделением для салата. А еще, о, я знаю, что очень расточительна, но я купила заодно стиральную машину. Завтра их привезут.
— А сколько все это стоило? — спросил Стэнли, завинчивая колпачок на ручке.
— Почти сотню. Наверное, все эти деньги вскружили мне голову. Но я уже решила, что не потрачу ни одного пенни, пока от мистера Финбоу поступит остальная сумма.
— Это твои деньги, — милостиво произнес Стэнли. — В конце концов, это тебе их оставила мамочка.
— Ты не должен так говорить, дорогой. Это наши деньги. Я хочу, чтобы ты купил себе новый костюм и вообще любую мелочь. Теперь у тебя есть собственная чековая книжка.
Стэнли сунул руку в карман и потрогал хрустящую зеленую книжечку, твердую и пока нетронутую, в пластиковой обложке. Очень великодушно стороны Веры предоставить ему карт-бланш. Он бы и так не преминул воспользоваться счетом на полную катушку, но все же прежде лучше получить разрешение.
Стиральная машина и холодильник прибыли на следующий день в девять тридцать. Стэнли был еще в постели, и оттого, что ему пришлось ставать и впускать в дом грузчиков, настроение у го испортилось. Затем он вспомнил, что сегодня вторник, а значит, хороший день по двум причинам. Он обрадует Пилбима, а Каролайн Сноу находится на пути в Глостер. В час дня он включил приемник послушать новости, с тоской думая о том, как с него навсегда свалилась бы одна проблема, если бы поезд «Паддингтон — Глостер» потерпел крушение. Поразительно, сколько в эти дни разбивается поездов. Путешествие по железной дороге становится столь же опасным, как по воздуху. Но все новости были посвящены происходящим переговорам по урегулированию ближневосточного конфликта, и о поездах никто не вспоминал.