— Если она говорит правду, — заметила Вера.
— Какая, черт возьми, разница — правда это или нет? Может, она ездила в город, а может, и не ездила. Может, адвокат включил это условие в завещание, а может, и нет. Как ни кинь — мы у нее в кулаке.
— С какой стати, дорогой? Нам ведь и в голову не приходило причинить ей какой-то вред. Конечно, она умрет от удара. Правда, очень обидно, что она так о нас думает.
— А если Мод умрет не от удара? Что тогда?
— Не верю, что какой-нибудь адвокат способен включить такое условие в завещание. — Вера тяжело вздохнула и отвернулась. — Теперь я хочу заснуть. Устала смертельно.
В целом Стэнли был согласен с Верой, что ни один юрист не пойдет на поводу у Мод. Скорей всего, ее условие даже незаконно. Но если Мод настаивала, а юристу не хватило знаний оспорить ее просьбу…
По субботам Вера работала целый день, и Стэнли с Мод оставались вдвоем. Если день был ясный, Стэнли проводил несколько часов в саду, а если шел дождь, он отправлялся в кино. Март выдался теплым, и миндальное деревце стояло все в цвету. Вот-вот должны были распуститься нарциссы, а вереск только что отцвел. Пришла пора подкормить его торфом, ведь почва в Кроутоне, как и в Лондоне — сплошная глина Стэнли принес из сарая полный мешок, разбросал торф вокруг растений и вырыл траншею. Ее тоже нужно будет наполнить торфом для рассады, которую он выписал.
Хотя Стэнли не хотел, чтобы Мод сплетничала через забор с миссис Блэкмор из дома пятьдесят девять или миссис Макдональд из номера шестьдесят три, сам он был не прочь иногда оторваться от лопаты и немного поболтать. Сегодня, когда миссис Блэкмор вышла развесить на веревке пару выстиранных рубашек, он ничего так не желал, как пуститься в подробное перечисление последних оскорблений и нарушений приличий со стороны Мод, что вошло у него уже в привычку, от которой отныне придется отказаться. Он должен завоевать уважение соседей, как терпеливый и даже любящий зять.
— С ней все в порядке, — ответил он на вопрос миссис Блэкмор. — Насколько это возможно в ее возрасте.
— Я все время говорю Джону, какая миссис Кинауэй молодец. Подумать только, что ей пришлось пережить!
Миссис Блэкмор, коротышка с птичьим лицом, носила всегда одну и ту же прическу: вытравленные перекисью светлые волосы она завязывала в два хвоста, словно девочка, хотя во всех других отношениях она была ближе к среднему возрасту. У нее были яркие острые глазки и привычка смотреть не мигая в глаза любому, с кем ей случалось разговаривать, чем повергала собеседника в полное замешательство. Сейчас Стэнли храбро встретил ее взгляд, изо всех сил стараясь не моргнуть.
— Да, ею нельзя не восхищаться, — улыбнулся он, слегка мотнув головой.
— Я уверена в вашей искренности, — миссис Блэкмор была несколько огорошена и на мгновение отвела взгляд. — Как давно она была у врача?
— Старый доктор Блейк ушел на пенсию, а с новым врачом она не хочет иметь дело. Говорит, он слишком молод.
— Доктор Моксли? Ему уже тридцать пять, не меньше. Хотя, наверное, ей он кажется молодым.
— Нужно уважать причуды стариков, — благочестиво заметил Стэнли.
Они продолжали свою схватку по перетягиванию каната взглядами, из которой Стэнли вышел победителем. Миссис Блэкмор опустила глаза и, пробормотав что-то насчет второго завтрака, ретировалась в дом.
Стэнли довольствовался холодной едой. Он и Мод молча поели, а после, пока Стэнли занимался кроссвордом из «Дейли телеграф», его теща собралась отдохнуть.
Когда Мод оставалась в доме одна, она просто усаживалась в кресло и дремала, прислонив голову к одной из боковин, но по субботам, в присутствии Стэнли, она устраивала целый спектакль. Для начала она собирала все диванные подушки, задавшись целью обязательно добыть именно ту, что была под головой у Стэнли, и очень медленно раскладывала их по бокам дивана. Затем она направлялась на второй этаж, постукивая палкой и напевая что-то под нос, и возвращалась оттуда с горой одеял. Под этой тяжестью дышать она начинала с трудом и даже принималась стонать. Под конец, сняв очки и туфли, она громоздилась на диван, натягивала на себя одеяла и лежала, задыхаясь.
Сегодня, как и всегда, ее зять не замечал ничего, что творилось вокруг. Он заполнял свой кроссворд, улыбаясь время от времени изобретательности автора, и иногда беззвучно, одними губами, произносил угаданное слово. Когда Мод почувствовала, что больше не в силах выносить такое безразличие, она едко произнесла:
— В дни моей молодости каждый джентльмен считал делом чести помочь пожилой даме.
— Я не джентльмен, — сказал Стэнли. — Чтобы быть джентльменом, нужны деньги. — Совсем не обязательно. Джентльменом нужно родиться, позволь тебе заметить. Даже если бы у тебя появились деньги, ты все равно остался бы таким же неотесанным мужланом.
— Вам бы самой не мешало немного пообтесаться, — ответил Стэнли и, торжествуя оттого, что оставил последнее слово за собой, заполнил 28 по горизонтали в завершение кроссворда.
Мод прикрыла глаза и мрачно поджала губы. Машинально рисуя что-то на полях газеты, Стэнли задумчиво посматривал на нее, пока сморщенные и сжатые губы не расслабились и рука, сжимавшая одеяло, не обмякла — тогда он понял, что Мод заснула Стэнли сложил газету и на цыпочках покинул комнату, направившись в спальню Мод.
Она, по всей видимости, большую часть утра провела за письмом к Этель Карпентер: на столике возле кровати лежало незапечатанное готовое послание. Стэнли присел на край кровати, чтобы прочитать его.
Он всегда подозревал, что одной из излюбленных тем для старушечьих дискуссий служил он сам и его поступки, но ему никогда не приходило в голову, что Мод способна посвятить три с половиной листа только одному вздорному, клеветническому описанию его характера. Он возмутился и в то же время всерьез обиделся. В конце концов, он оказал Мод любезность, позволив жить в его доме, и такая неблагодарность, сквозившая в каждой строчке, привела его в бешенство.
Злобно насупившись, он читал все, что Мод писала о его лени и дурных манерах. У нее даже хватило наглости рассказать Этель, что позавчера он занял у Веры пять фунтов, которые, по уверениям Мод, собрался поставить на лошадь в «Нэшенел» [3]. Вообще-то Стэнли так и хотел сделать, но теперь он и сам верил, что взял деньги на покупку торфа и вересковой рассады, Старая карга! Злобная старая карга! Что она там пишет дальше?
«Конечно, бедняжка Ви больше не увидит этих денег», — писала Мод. — «Уж он об этом позаботится. Девочка работает на износ, а у самой за душой ни гроша, если не считать того, что я ей даю. Впрочем, теперь это только вопрос времени, когда я отниму ее у этого типа. Она чересчур ему предана, чтобы сказать: «Да, мама, я пойду с тобой», да к тому же знает наверняка, какой он закатит скандал, а может быть, даже ударит. Я уверена, дорогая, он способен на любую пакость. На днях я сказала ей, что куплю все, что она пожелает, если только оставит его, и у бедняжки на глазах даже слезы выступили. Уверяю тебя, невыносимо видеть, как страдает твой единственный ребенок, но я сказала себе — я поступаю жестоко только ради блага дочери, и она еще будет благодарить меня на коленях, когда наконец избавится от своего мужа и мы заживем в чудесном домике, который я собралась для нее купить. Мне приглянулся один из рекламы в воскресной газете, прелестный коттедж в новостройках Чигуэлла, и как только у Ви выдастся выходной, я, наверное, найму машину и мы поедем взглянуть. Без этого типа, конечно…»
Стэнли так разозлился, что чуть не разорвал письмо. До этого момента он и не подозревал о планах Мод, так как Вера просто побоялась об этом рассказать, хотя он и сам подозревал, что Мод затевает какую-то каверзу. «Если б только у меня были деньги», — разбушевался он, — «я бы привлек старую каргу за… как это там говорится?.. подстрекательство. Вот как бы я поступил — вызвал бы ее в суд за попытку отобрать у человека его законную жену».
Он продолжал сидеть, мрачно уставившись на письмо, вдруг осознав, какая над ним нависла опасность. Без Веры у него нет ни малейшей надежды заполучить эти двадцать тысяч хоть когда-нибудь. Он проведет остаток жизни в очередях за бесплатным питанием, тогда как Вера будет купаться в роскоши. Господи, подумал он, даже этот дом, даже эта самая крыша над его головой принадлежит ей. А какая жизнь пойдет у этих женщин: наемные машины, возможно, даже собственное авто, современный дом в жлобском Чигуэлле, все удобства, наряды, праздники. Даже думать невыносимо. И тут вдруг он остро осознал крайнюю необходимость что-то предпринять, а заодно и вспомнил о цели своего прихода в комнату Мод.